Сергей Жариков
Последнее слово красной барабашки. Часть 1
Ты не ошибся, дорогой читатель, выбрав эти буквы: напечатанные и выставленные на каком-нибудь аукционе лет эдак через двадцать, ты с лихвой покроешь свои убытки. Зато сегодня у тебя имеется возможность встать рядом с теми немногими, кто сам пишет свою историю. Ведь «история» – это такая муравьиная тропа, прокладывают которую одни, а бегают по ней другие: одни выкладываю кучи – другие в них копаются. И копаются они уже не в «истории», а том рабстве от бессмысленных и хаотических или, наоборот, аккуратно подобранных под Идеологическую Доктрину, «фактов» – рабство, куда они попали благодаря стараниям «историков». Таким образом, историки нам глаголят отнюдь не истину, а просто выбирают наручники той или иной модели, изготовленные на одной и той же фабрике.
Попробуй, например, написать сегодня историю недавнего прошлого, так сказать, летопись своей жизни в контексте этого, как его…ну да, «общества» и ты, мягко говоря, зачешешь репу. Действительно, что же произошло? И почему, выражаясь словами одного маленького днепропетровца, «хотели как лучше, а получилось как всегда»?
Сидит как-то мужик на дереве и рубит под собой сук. Подходит к нему человек и говорит: «Дурак, ты же упадешь».– «Иди ты в жёппу», – огрызается мужик, продолжая махать топором. – «Ну, как знаешь», – человек уходит - мужик, естественно, сваливается и восхищённо говорит тому вслед: «Ого! Ну, ты и колду-у-ун…»
– Да, какой я колдун. Я просто учусь…
Товарищи любви
Подходит - уходит: «Человек проходит как хозяин по необъятной родине своей», – пели с телеэкранов жирные кремлевские коты, но, интересно, – кто этот человек? Пробовал ли кто использовать тексты советских песен в качестве практических рекомендаций? Пройдитесь-ка для начала по «своей» необъятной родине в качестве рекламируемого «хозяина», и как вы думаете, отреагируют ли на этот смелый ваш шаг доблестные наши спецслужбы?
Жить не по лжи, ага. И быть «патриотом». Не верить злейшим врагам нашей любимой родины и… жить не по лжи – как это совместить всё в одном флаконе? Вот, например, злейшие враги советской власти окрестили такую «идеологию» странным словосочетанием mon amour – что это значит?
Оказывается, mon amour – это заведомо нереальный идеологический конструкт, не скрывающий своей химеричности, функция которого – заставить каждого поверить, будто все остальное – реально. Поскольку имитацией в данном случае была сама действительность, то и придумали охранять не реальность, а этот самый конструкт. Третье отделение Коммунистического Виртуала(trade mark) в отдельно взятой стране: ЧК-ОГПУ-НКВД-КГБ. Тимуровцы.
Копнём? – А чтобы и не копнуть…
В различные периоды времени по-разному определялись и параметры той или иной имитационной парадигмы (симулякра), но всегда «от обратного»: то-то и то-то – нельзя. Поскольку имитация могла быть имитацией какой-либо другой имитации, тимуровцы, зачастую (как бы ни с того ни с сего), начинали жестоко чистить свои ряды: НКВД мочил ОГПУ, КГБ разоблачал НКВД и так далее, до разгрома самого КГБ. Мишка Квакин кушал ворованные яблочки и угощал пацанов портвейном «Анапа».
Ну, типо да, враги не дремлют. Однако к последней четверти ХХ века идеологические критерии оказались размытыми настолько, что андроповская клика во главе с Горбачевым, пытаясь реформировать безнадежно больное общество, носом к носу столкнулась, в конце концов, с отсутствием наличия самого предмета реформирования. Во как!
А как? Любопытным акакий-акакиевичам мы советуем заглянуть в словарик на букву «и» и найти слово «империя». Ведь когда мы говорим «империя» – что мы подразумеваем? Правильно, – «олигархия», потому что в логике mon amour эти слова начинаются с одной буквы.
Чудесные цари-романовы куролесили невозбранно – дрючили огромную территорию посредством наброшенного на народ ошейника крепостного «права», и называли это империей. Хорошее «право» у крепостного, не правда ли? Поэтому, когда сблеванувшая робеспьерами Европа затряслась революцией, никто особо и не удивился пряному запаху портянок отечественных разночинцев. Искать правду поручили Доброму Дедушке Ленину (ДДЛ), а тот взял, да и отбросил коньки сразу же после performance. Даром, что немецкий шпион, – что делать?
Традиционно на вопрос «что делать?» в империи отвечали как раз те, «кому на Руси жить хорошо». А кому на Руси жить хорошо? Тем, кто эту «Русь» и придумал: проявив личную смекалку, Дядя Джо проканал за пахана и толкнул на рынок истории самый, что ни на есть, примордиальный традиционализм. Яко самаркандский колдун, – назло революционным сионо-масонам, они же немецкия шпионы и «Ленин-Бланк».
Так восстала из кизяка интимнейшая мечта всех евразийцев – Хазарский Каганат. Крестьянство было уничтожено, страна, что самое ценное, отброшена на много веков назад, а в качестве компенсации – отправили в космос человеко-гагарина. Тем же, кто остался в живых, раздали пачпорта и назначили «олигархов».
Что значит «олигархия»? Это значит, что номинальная элита такой страны ротируется имперским путем престолонаследия, а не республиканским институтом выборов, и Место у Корыта здесь не выбирается или достигается, а строго назначается. Но и это еще не всё: политическая элита такой страны конгруэнтна экономической, а экономические отношения регулируются сакральным ритуалом раздаривания могущества в топологически весьма сложном множестве псевдонимов последнего в замен на.
Как любой живой организм, государство стареет, дряхлеет и, если не успеть сделать ему переливания крови, сгнивает. Подобному необходимо подобное, ибо подобное лечится подобным. И вот, одна шестая часть суши (половина всех болот мира), кажется, загнила – и загнила так смачно, что амброзия достигла, наконец, носов особочувствительных ихвысокоблагородий. И носители патриотической исконно-посконности вдруг почувствовали её на себе…
Действительно, после того, как Никита Кукурузный запретил КГБ «разработку» номенклатурных особей (то есть, попросту запретив ловить шпионов), фактически, он подписал стране смертный приговор. И если до того НКВД хотя бы для смеха чистил авгиевы конюшни номенклатуры (за что Берия считается бабником по сей день), – после указов о борьбе с абстракцистами и пидарасами страна подобно Псу Библейскому™ снова вернулась на блевотины своя т.е. к координатам «лесов, полей и рек» – апофеозу пространства как такового, по необъятной широте которого человек… – и т.д. согласно соответствующим - тексту, мелодии и ритму. Повторять в таких случаях слова о неэффективности власти, – значит, опять паромщику петь песню про паромщика, пить клей «БФ» и выдавать себя за дедушку Ленина.
На что мы, естественно, пойтить не могём.
Это Республика, – стараясь быть современней, эффективней, лучше своих партнеров и конкурентов, – интенсифицируется за счет внутренних ресурсов и копит знания, поскольку, буквально, хочет владеть know how. Империя, наоборот, знание обесценивает (поскольку власть в империи синоним силы), но с завистью смотрит на «заграницу», а потому постоянно старается подражать ей, но чисто внешне, «экстенсифицированно». И, как следствие, – конфликт со своими же возможными партнерами, а неизбежная системная деградация понимается как некий заговор внешних сил, описываемый исключительно «конспирологически» – язык священной войны с невидимым, а потому вдвойне опасным врагом.
Республика развивается, в то время как империя «понтуется». Однако понты (они же – т.н. «имперские амбиции») растут в обратной пропорции к собственному могуществу, но бьют, как говорится, не по паспорту, а по роже, – а потому и рухнули все империи одна за другой, кроме лишь заживо гниющих «духовных» империй т.н. «аврамического комплекса». И вот ответьте теперь на вопрос: мог ли избежать подобной участи совдеп к концу ХХ века?
Пятнистый Дьявол
Сунув палку в муравейник, Горбачев явно не рассчитал силы. Он, видимо, так был уверен в Андропове Юрии Владимировиче и контролируемой им «конторе», что не спросясь у Господя-Нашего-Исусо-Христа (Г.Н.И.Х.), сделал Раису Максимовну гидом в Музее Ускорения и Перестройки (МУиП), а сам решительно и безбожно пошел в народ.
Контора была сильна, да, но ведь еще со времен Исаака Ньютона (пламенного революционера) известно, что Ускорение можно получить, лишь разделив Силу Массой. Так вот, массы-то оказалось много, а силы – ну какой силой может обладать, хотя и влиятельная, но слабая женщина? В общем, подтвердился общеизвестный засекреченный факт, что замкнутая система изнутри не реформируется. И, когда Дьявол наконец-то сам понял, что испугался, разъяренная номенклатура пошла на беспрецедентный в политической истории шаг: она свалила своего врага за счет существования той страны, на которой паразитировала.
Тем не менее, Демократия и Вседозволенность – вещи разные, и страну, конечно же, поделили честно, по-братски – согласно одноименным (см. список) номенклатурным кланам. А на трон непонятно чего вновь воссел Аутентичный Понтарь, он же убежденный евразиец: вместо Пятнистого Дьявола (полуармяна, хохла и т.д. – «плохой») вождем Хазарии стал этнический татарин, бог – Ельтцын Б.Н. («хороший»). То есть демократия восторжествовала.
Однако демократия могла восторжествовать и раньше, но, увы: начав войну с коммунистами как носителями хазарских традиций и пытаясь избавиться от симулякров тотальной имитационной парадигмы, генсек-Горбачев и, вверенный ему от Андропова КГБ, оказались заложниками элементарной системной амбивалентности.
Захватив в августе 1991 года партийную кассу, вожди номенклатуры тогда сами обвинили КГБ и их «михалсергеича» в патологической склонности к комунизьму (марксизьму-ленинизьму), противности делу реформ и духу демократии. И хотя в декларируемой – как «советская» – стране, КГБ, всего лишь, хотел передать власть Советам, – фокус исторической легитимизации власти не удался, и война слов оказалась эффективней войны вещей. «Перестройщики», они же романтики от номенклатуры оказались в заложниках у номенклатурных прагматиков, длительное время кормивших всех пирожками mon amour, и – только лишь первые решили на минутку сходить на очко, как последние ловким движением руки захлопнули дверь номенклатурного сортира и повесили замок с внешней стороны.
Старо как мир. Операция «Добро пожаловать, или посторонним вход воспрещён». Сценарий Семёна Лунгина. Постановка Элема Климова. В главной Роли – Костя Иночкин-Горбачёв.
Немалого удивления вызывает и реакция «единой многонациональной общности». Хотя, чего там, народ и не мог так легко не поддаться гласности и согласности, поскольку давно уже жил газетными заголовками и не желал вдаваться в сущностную природу вещей. Вор кричал «держи вора», а комитет государственной безопасности продолжал охранять государство, которое перестало уже существовать. Вот вам и ответ на вопрос, что такое «КГБ» и кто в доме хозяин…
Так кто же тогда мог наиболее эффективно выступить против КГБ с его андроповской «кликой»? Разумеется, сам КГБ. И когда номенклатурный вождь Яковлев на всю Москву бросил клич «долой КГБ», все гэбешные стукачи и пидарасы, сложив гитарки к памятнику Железному Феликсу, бросились к хромому колобку, обнажая на радостях свои изъеденные спермой зубы. Ну да, конечно, долой КГБ – да здравствует Номенклатура!
Дело в том, что вся эта недоделанная интеллигентщина была одним из важнейших идеологических симулякров системы и, свалив с площади истукана (всего лишь!), номенклатура сама вытащила тогда на политическую авансцену этот слабенький «общественный» эшелон внештатных, направляемых кагебешными кураторами, «реформаторов». Реформаторов своих маленьких слабостей.
И пока те под музыку-вивальди в интернационалистском угаре «печалились» в кругу подобных себе окуджав, возглавляемый колобком псевдонародный, номенклатурный хурал устроил шумный курултай в честь отсердцаоторванного, всенародноизбранного хана-спасителя – их высокоблагородия товарища Ельтцына, Борисониколаича, Отца Родного, Бореньки, Борюсика(trade mark): возглавив, таким образом, сложный процесс «необходимых обществу» реформ – «реформ» против себя.
Однако более мелким, нацменским кланам сия перспектива невелика есть. Завистливо поглядывая на своих более удачливых Наёбовых и Кравчуков, они вдруг запели старые песни о главном, воспринимая их (см. выше) как руководство к действию, благо Верховный Совет РСФСР обладал тогда фантастической властью. Что делать, – но их движение «назад к будущему», по большому счету, было не движением, а топтанием на месте, консервацией сложившихся номенклатурных конвенций и манифестацией – теперь уже абсолютно легитимного – номенклатурного «разжижа», системообразующего для всего совдепо-евразийского татаро-абханакства. Ребрендингом Великой Страны™, империи…
Любопытно, накануне августовского «путча» в Москве на Садовой произошла странная и жуткая авария: на полном ходу никем не управляемый грузовик снес стоявший на тротуаре табачный киоск вместе с киоскершой и стоявшей подле очередью. Ментов явно отвлекали от участия в предстоящем грандиозном номенклатурном шоу.
Целью которого было обеспечение дымовой завесы факту уничтожения образовавшейся ещё к началу 80-х мощной антипартийной корпорации – КГБ.
Фсё Себе
Стоит ли повторять, насколько конкретно «органы» считали себя элитой «общества» и как тепло они об этом говорили. Помню, как в конце 70-х, в кадрах, накануне окончания института меня торжественно убеждали в том, какая имеется честь быть распределенным в КГБ. И надо определенно сказать, это были далеко не неприятные люди, да и кадровая политика корпорации, можно сказать, была образцовой.
Однако был КГБ, да и сплыл КГБ: кадровый шаффл даже под воздействием мощнейшего суггестивного поля, как оказалось, недостаточно жизнеспособный способ утверждения в системе, целиком и полностью построенной на родственных связях. Осью системы и фактическим собственником страны была, есть и… будет (на том и стоим!) Номенклатура – динамичный, самоидентифицирующийся, повязанный сетью родственных связей и, как говорят шутники в таких случаях, сетью взаимоотсосов слой: «Один раз – не пидарас!» – говорят они и подмигивают друг другу со стеклянным выражением лица.
Но они знают, что говорят, поскольку говорят о своём: комиссары от номенклатуры в силу особой поливалентности собственной психики, педерасты, – они не только носят номенклатурные традиции в себе, но и продуцируют их в форме постоянных репрезентаций амбивалентно «коммунистического». Будь то какая-то «родина», которую мы обязаны любить, будь то какой-то «кобзон», которого мы обязаны слушать, тем не менее, любя, - будь то какая-то «власть», которая, оказывается, ебёт нас для нашей же пользы – mon amour forever, поскольку ничего этого в реале, как известно, нет.
Mon amour – это фундамент совдепа, его идейно-физиологическое ultra, продуцируемое «партийно-хозяйственной» номенклатурой. Таким образом, чекистам волей-неволей отводилась второстепенная роль партийных холуёв, что, собственно, и отразилось на самой структуре КГБ, где, начиная с правления Хрущёва, ключевые позиции занимали как раз комиссары со Старой Площади, включая сюда, наверное, и самого Андропова.
Зятья партийных и министерских бонз, они, как правило, занимались очень и очень деликатными вещами, даже отдаленно не имевшими отношения к государственной безопасности, но были пастухами рабочих лошадок, «профессионалов», они же – элита сообщества, традиционно склонная к офицерскому корпоративизму. И чего – ни в коем случае! – не могли допустить носители амбивалентного, «голубого», имперского архетипа – реальные хозяева того самого пространства, по которому, как хозяин проходит и т.д., короче – олигархи.
Уже к концу 80-х стало очевидно, что внутрисистемное реформаторство, которое затеял КГБ, приведет к уничтожению самого КГБ, поскольку номенклатура была системой куда более высокого порядка, чем то, что было призвано её охранять. Парадокс, но борьбу с номенклатурой чекистская корпорация могла вести только и только вместе с той или иной зарубежной спецслужбой, например, ЦРУ США или английской МИ-6 – опыт такой имелся, но как обеспечить легитимность данному сценарию? Как парировать попытки управления извне при таком, очевидно, невыгодном партнерстве при сомнительном суверенитете страны, призванной быть спойлером для будущих глобальных проектов?
Легко догадаться, поэтому, что в конфликте технарей с пидарасами все шпионы стали на сторону последних, ибо для внешнего манипулирования большими пространствами трудно найти более удобный инструмент, чем номенклатурная олигархия. Как-никак, а «субъект». Плюс бытовое удобство: чем слабее люди у власти и чем отвесней властная вертикаль, тем легче с ними договориться, поскольку intentio здесь – обыкновенный страх за себя – интерес, удовлетворить который весьма несложно. А интересы олигархии, как правило, развиваются в сторону противоположную от интересов страны и народа, на котором она паразитирует.
Вот и получилось, что Комитет государственной безопасности был занят не обеспечением безопасности государства, а безопасностью тех или иных конкретных номенклатурных кланов, в жестокой борьбе за строго ограниченные места у Корыта проводящих с помощью Комитета шумные свои рокировки. Приплюсуем сюда старую Конституцию с её откровенно фашистским лозунгом «о руководящей и направляющей роли партии» притом, что субъектом государственного права назначался некий «народ»(?), и мы обнаружим тогда ключ ко всему тому, что происходит сегодня в этой стране.
Вместо государства – номенклатурный Кула-Ринг и его «межсемейная» конвенция входящих в Круг (т.н. «вертикаль» – вот такая геометрия, да); вместо элиты – олигархия, он же «конституционный строй», конгруэнтный тому же Кругу; вместо экономики – «священное» одаривание, потлач Марселя Мосса; вместо политики – ритуальный\системообразующий гомосексуализм.
За отсутствием государства здесь нет ни нации, как формы государственного становления, ни государственных границ, обеспечивающих и гарантирующих территориальные пределы estate, – зато много и пусто говорят о «приоритетах» национальной безопасности – в отсутствии действенного законодательства, регулирующего отношения субъектов внутри государства, например, государства и частного лица.
Любая бюджетная «служба безопасности», поэтому, здесь с необходимостью превращается в контору по предоставлению соответствующих услуг одному единственному заказчику, он же номенклатурная олигархия в лице её персоналий, но никак не рядовым гражданам, которые аббревиатуру «ФСБ» всё чаще и чаще расшифровывают как «Фсё-Се-Бе». Что просто возмутительно и расово неприемлемо для честного человека, хотя только лох может верить в то, что его интересы кто-то защищает в этой стране. Эрефийское «государство» сегодня – это огромный, наглый, тупой гопник, с унылым постоянством рубящий сук, на котором сам же и сидит.
Теперь, надеемся, вы догадались, почему власти больше всего на свете опасались именно «западного» влияния и так долго удерживали «железный» занавес? – Да потому, что старые, то есть занавесочные полицаи боялись, как бы и на их место хозяева не наняли полицаев помоложе и всеми подручными способами демонстрировали особополицайную свою полицайность: «А мы их бонбой, бонбой…»
Да-а-а… Экстремисты ёпта.
_________________
Окончание ⇒ ЗДЕСЬ
↧
Последнее слово красной барабашки -1
↧