Подобно примитивному резонатору мы видим мир согласно нашему собственному состоянию. И не только эмоциональному, скажем так. По большому счёту, окружающее для каждого из нас протекает синхронно с нашим внутренним временем, которое, похоже, не столько нами рефлексивно «чувствуется», сколько нам имманентно. То есть, буквально, мы все живём в разном времени, ощущаем его по-разному, и от этого получается, что кто-то кого-то постоянно опережает, а кто-то постоянно опаздывает.

Наверное, тому, кто опаздывает, не очень это нравится, и здесь мы видим феномен т.н. «потери аутентичности», он же феномен «моды», весьма известный публике по девизу профессиональных фотографов «остановись, мгновение!». Можно ли остановить это мгновение? Да. Делёз это назвал виртуализацией актуального и приводил в пример жанр кино. То есть, визуальное восприятие времени помогает, в свою очередь, форматировать актуальное.

Комменты здесь

Информационная эпоха модерна, как правило, занималась форматированием времени через миф, через Историю, через прошлое в самом широком понимании, возводя его в ранг Традиции, конституируя системные вертикали по степени владения информацией и как следствие, самой прерогативы на конструирование мифа. Собственно, карго-сцена и была компенсацией опаздывающихна креативы опережающих, не только манифестирующих своё преимущество в виде производства карго, но и демонстрации помощи «отстающему» – весьма унизительный для последнего жест наклеивания бирки «вечно второго».

Так советская молодёжь конца 60-х, например, воспринимала модный тогда рок исключительно через музыкальные журналы, через фотографии, – о чём хорошо написал Макаревич. Более того, визуальная манифестация времени посредством журналов и телевидения – необходимый атрибут модерна, позволяющий не только останавливать мгновение, но и транслировать его яко бы независимыми, но от того не менее «подконтрольными» медиа, контроль над которыми осуществляют не хозяин или правительство, а… само прошлое, фиксируя себя же в своих же артефактах.

Однако, будучи производной самого времени, т.н. «актуальный объект» актуален лишь в процессе становления, – постоянно обновляемый не только временем, но и «библиотекой» виртуального, – он воплощается, в конце концов, в модернистский диспозитив власти в лице её грандов – по сути – приватизировавшими эту библиотеку, где владение конгруэнтно имманенции.

Вот таким внешним механизмом имманенции, выполняющим системную функцию воспроизводства «быстрых» в модерне, как раз и стало масонство, эксплицирующее на практике розенкрейцерский космос средневековых алхимиков языком геометрии: Начни-с-Себя™. Фабрика понимания. Модернистская субкультура, определяющая гуманитарные тренды строго исходя из запросов самой реальности: сначала естественно – потом «морально»и представляющая собой, в свою очередь, градусно-сетевой диспозитив, где тот или иной «градус» – как правило – маркер той или иной разрешающей способности условного «сканера» и его быстродействия – он же, скажем так, актуальный рецептор того или иного члена Братства: Всадник-без-Головы™.

Ещё в начале 90-х многие считали, что владение библиотекой – владение миром, и многие, надеюсь, смотрели культовый для того времени американский фильм «Sneakers», который, увы, уже безнадёжно устарел! Профессия «аналитика» уходит в прошлое не потому что «умные» перестали быть востребованы, а потому что в понятии «ума» приоритетной стала скорость восприятия, способность быть эффективно «слепым», оставаться ребёнком– как тот парень из этого фильма, потребовавший от АНБ «мира-во-всём-мире».

Что же произошло? Ничего особенного: глобальная сеть, как египетский песок, поглощает локальные «пирамиды», и кто не понял этого, увы, будет погребён под песком, а сама сеть – в отличие от традиционных «религий» – потребовала сетевой же рефлексии, и механизм имманенции сам стал имманентным. Постмодерн лишил масонство субкультурного статуса и превратил его в парадигму современной цивилизации. Информация перестала быть прерогативой власти, и появился новый рынок – рынок со-бытий, требующий не столько аналитического, сколько ситуативноготаланта, и мы знаем много случаев, когда налетая на людей, хищники почему-то не трогают детей…

Неужели и здесь мы сталкиваемся с тем самым феноменом т.н. «масонской солидарности», о котором так щедро писали конспирологи всех стран и народов?




Комменты здесь
_________________
Группа ДК
СОДЕРЖАНИЕ - послушать и скачать
ЭКЗОТИКА-1991 - публицистика 90-х
Канал НОСТАЛЬГИЯ - посмотреть целиком
Группа ДК на www.youtube.com
Радио МАЯК - "Первый Отряд" - "Русский Рок"
НОВОЕ ИСКУССТВО (магазин) - приобрести: альбомы ДК
ДОМ КУЛЬТУРЫ (магазин) - приобрести: журнал АТАКА, etc
ЗЕРКАЛО-1: http://lj.rossia.org/users/zharikov/
ЗЕРКАЛО-2: http://zharikov.dreamwidth.org/

    Ровно 96 лет назад, 23 февраля 1919 года в Милане Муссолини провёл учредительное собрание организации Fasci di Combattimento, где он заявил следующее: "Мы позволим себе роскошь быть одновременно аристократами и демократами, революционерами и реакционерами, сторонниками легальной борьбы и нелегальной, и всё это в зависимости от времени, места и обстоятельств, в которых нам придётся находиться и действовать".. Лозунгом итальянских фашистов стал знаменитый "Вперёд, Италия!". В день рождения своего детища Дуче нередко зачитывал соратникам речи, где обозначал вехи и строил планы на будущее. Так например в знаменитом докладе 23 февраля 1941 года он не только обвинил Англию в развязывании Второй мировой войны, но и предупредил о неминуемом возмездии её геополитическому бугаю: "В Соединенные Штаты скорее всего, вторгнутся не солдаты держав Оси, а пока что мало кому известные, но исключительно воинственные обитатели планеты Марс, которые прибудут на Землю из космоса на своих невообразимо грозных летающих тарелках"..

Комменты здесь

"Фашизм не боится прослыть реакционным... Он уже раз прошёл и, если надо, ещё раз спокойно пройдёт через обезображенное и полуистлевшее тело богини свободы", - предрекал Муссолини. А вот почему европейские историки перенесли дату Дня Рождения Фашизма на месяц позже - остаётся только догадываться. Тем не менее, русское издательство "Гилея"к славной дате выпустилосборник винрарнейших фашистских текстов реально разрывающие шаблоны совкойобов различных мастей: большой брат следит за тобой.

Стронгли рекоммендед.



Комменты здесь
_________________
Группа ДК
СОДЕРЖАНИЕ - послушать и скачать
ЭКЗОТИКА-1991 - публицистика 90-х
Канал НОСТАЛЬГИЯ - посмотреть целиком
Группа ДК на www.youtube.com
Радио МАЯК - "Первый Отряд" - "Русский Рок"
НОВОЕ ИСКУССТВО (магазин) - приобрести: альбомы ДК
ДОМ КУЛЬТУРЫ (магазин) - приобрести: журнал АТАКА, etc
ЗЕРКАЛО-1: http://lj.rossia.org/users/zharikov/
ЗЕРКАЛО-2: http://zharikov.dreamwidth.org/

  Два пенса-доминошника при попытке устроить в рашке военный переворот были пойманы с поличным и получили по 13 лет тюрьмы. Ничо так. Главное – звучит «апасна», и не похоже, что их отправили туда помирать. Во-первых, один из них – тот самый «Квачков», что устроил покушение на Чюбайса™, но у него, ессно, «не получилось». Во-вторых, эт самый Квачков – полковник военной разведки, как и любой «сапог», подточенный приказы выполнять, а не их придумывать. И выполнять необязательно в письменной форме.

Вошедший во все виртуальные хрестоматии по типологии давлыКазус-ЧюбайсаЪ™ представляет собой классический номенклатурный дабл-байнд, где жертве показали его персональный потолок в циркуляции даров в экономике неэквивалентного обмена (кула-ринг) и – одновременно – помимо воли самой жертвы, выдали ей маску системного фармака, сменив имя на координаты: так Чубайс стал ЧюбайсомЪ.

Комменты здесь

А что Квачков? Как поёцца в известной пестне, он пострадал за всех за нас – пошол и выполнел Приказ…, и мы гордимся народным героем-вождём, который естественно должен отсидеть в тюрьме, то есть «быть таким как мы», «один из нас», «я в деле и со мною нож – и в этот мих мене не трож» и т.д. А ЧюбайсЪ™ – хуле – он получил индульгенцию на жизнь, и давайте вспомним, где они сейчас, эти реформаторы-приватизаторы, расхитители социалистической собственности не столько для себя, сколько по списку, который им © огласили, пожалуйста. Это в советском кино «не мы, а вы», а в советском и постсоветском реале всегда «мы»: Гайдар, Фёдоров, Головков, Баррон…. Люди умирают, а списки – спискиостаются. Вот и молчит, поэтому, Чюбайс™: знает кошка, чью сметану съела.

Давла такая давла. И про неё нельзя сказать – «асабиибоятся конкуренции», они её просто не могут допустить ни в каком виде, поскольку достаточно одного разрыва в преемственности номенклатурных поколений, чтобы уничтожить это хрупкое здание коммунизма для немногих, за что, собссна, и боролись их предки и сосали вафлю у самого Лукича. Нет, лучше мы уничтожим очередного ГорбачоваЪ™.

Слушать этих болотных пиздоболов, конечно же, не стоит. Ельцин – всего лишь - номенклатурный троян, и т.н. «семья» повязана обязательствами списка, который, впрочем, и отоваривал Чюбайс™: бригадир-троянсемейной бригады по обеспечению советской номенклатуры собственностью, бывшей когда-то «народной». Нет, сами асабиине смогли бы этого сделать – они бы разосрались бы до полной усрачки, как это не раз уже бывало в рашковании, – им нужен был манагер. Для этой работы им нужна была НоводворскаяЪ™, но не такая глупая, как аутентичная баба-лера, но с «мнением», достаточным для последующего дабл-байнда, когда жертву, в конце концов, загоняют в капкан этого мнения, репрезентуемого жертвой в форме перманентной персональной актуализации одного и того же клише.

Но это потом. А пока, во избежание конкуренции среди одАренных бригадиров да и конкуренции ващще следовало бы поставить под полный контроль титульных асабийвсе финансовые потоки давлы. Однако для этой цели необходим манагер совершенно другого типа – не проектник-камералист, а силовик, предпочитающий не думать буквами, а действовать строго в прямом контакте, первой жертвой которого стал классический Еврей-при-Губернаторе™, предсказуемо пытавшийся было наебать своего же губернатора. Так был нарезан клип ХодорковскийЪ™, а топовым манагером-бригадиромстал человек-муха путен, он же коварный Крабе - ровно такой же троян Оффшорных-Дедушек™, как и Ельцын-Чубайс, но уже следующего поколения.

Вот тогда и показали Чюбайсу™, что его «миссия», увы, закончена, и из капкана его же собственного «мнения» ему никогда уже не выбраться. Что делать в этом случае жертве?

Правильно, поменять «мнение». Но НоводворскаяЪ™ на это не способна по определению. И что делает тогда Крабе? Он даёт Чюбайсу™ матюгальник и транслирует мнение НоводворскойЪ™ на всю страну, сажает народного-героя-квачкова – ни много, ни мало – на ТРИНАДЦАТЬ(!) лет в тюрьму и люто помогает ей в организации движухи хипстеров…

Что же в стране творицца, йопты?! Володька, брат, что же ты делаешь, родной? Это ж ЖЫДЫ!!!!

lubimets_bogov

Сергей Жариков
Ну что, потрендим на тему «рокен-рол-мёртв»?
(начало)


  Ничего не возникает на пустом месте. Это – с одной стороны. Так говорят аналитики и те, кто не думает о душе. А вот люди религиозные говорят иначе: «свято место пусто не бывает». То есть пустых мест, в принципе нет: что выросло – то выросло. С этим, следовательно, согласны – те и те. Космос непрерывен, но человек постоянно решает проблему собственной идентичности, и не может ее решить, не разбив непрерывное на части, то есть, перейдя к дискретности. Это метод человека. То есть одинаковое не может существовать более чем в единственном числе: «яблоко от яблони».

К вопросу о яблоках: дети от отцов недалеко падают. Однако ж, расстояние, всё же, имеется – в отличии одного выросшего от другого выросшего как раз и состоит «межпоколенческая разница»: дважды два четыре или чуть больше четырёх. Главное, значит, не вырастить, а правильно назвать. Если этого не делать – имя придёт само; «анонимными» поколениями, поэтому, можно назвать лишь те, кто сознательно решил раствориться в чужих именах. А это означает, что – онтологически – такого поколения не существует, – его нет, и никогда не было.

Комменты здесь

Вот почему лишена смысла расхожая фраза на предмет того, что «у каждого поколения, типа, свой рокенрол»: если у «одних был рокенролл», то он у них, увы, так и останется навсегда: второго «одинакового» получиться не может. Одинаковое, таким образом, оригинально, и у каждого оно своё. «Моё – это моё, а твоё – будем говорить», неосторожно высказался Ходор и тут же сел в тюрьму. Мы же поступим наоборот и поговорим «о моём» – повернем время вспять. Для чего? Чтобы вернуться в сегодня. По крайней мере, за это еще никого не сажали…

Известный скрипач Гидон Кремер сказал как-то, что интерес к музыке – синдром посттравматический. Ага! Это он про музыку вообще, а рокенрол – не музыка разве? Собственно рок и отличается от другой музыки разве что драйвом перцепции, которая в роке никогда не становится апперцепцией – что это значит? А это значит, что после того, как тебе дали по башке, ты сразу же даёшь сдачи, а не рассказываешь свою автобиографию. Наверное, потому, что любой удар по башке в СССР считался прерогативой родных Партии-и-Правительства, рокенрол запретили и объявили идеологической «диверсией». Диверсией против Партии и Правительства.

Запретить ощущение? Ну, это они от жадности, или еще с чего. Потому что ведь сами были когда-то такими. Собственно каждое поколение «детей» вряд ли когда откажется от любой представившейся возможности сказать «отцам», что они, типа, другие. Во-первых, они, действительно, другие, а во-вторых, молодым не нужно вспоминать и укладывать сладкими плюшками образы своей молодости, поскольку их молодость – вот она! Она здесь и сейчас! И это нашамолодость! И мы ее видели без руководящей роли Партии и без Правительства, выражаясь фигурально, – хотя Контркультура это всегда диверсия против Культуры. Ничего не поделаешь. Закон «отцов» и «детей».

По отношению к «отцам», конечно же, мы были несознательными. Они учили нас «порядку», правилам игры, которых мы не знали и не хотели этим правилам подчиняться, – ведь наш хаос и был прямым вызовом их космосу! Да, мы были теми самыми бабочками, упорно летевшими на огонь, обжигая крылья. Страдания, травмы, но любовь здесь не причем – это лишь псевдоним нашей неравной борьбы с предками.

Травмы, что детей делают взрослыми. И эти травмы фундаментальны, в том буквальном смысле, что они, как раз и являются фундаментом молодежной Контркультуры: наказывая нас, они – этими наказаниями – лишь стимулировали наш контркультурный Отказ. Мы сами «напрашивались», получали заслуженных пиздюлей, а потом сочиняли про это песни. Впрочем, вместе со страной, сочинявшей свои песни и раздававшей пиздюли налево и направо, где, собственно, «взросление» и понималось как прерогатива на пиздюли: гоп-стоп! Двадцать-копеек!

Цена на кружку пива в магазине «Пиво-автомат», маркер гопнического тренда 60-х – он же тест на лояльность власти, абсолютно ничего не говорящий о качестве самого пива. Великий Контркультурный Драйв Всех Времён и Народов (ВКДВВиН) одного и того же моторчика, которому Кронос постоянно меняет лишь тип топлива. Травматическая инициация, как расплата (или награда?) за идеологическую диверсию, то есть нашу диверсификацию их усреднённых, конвенциональных ценностей «взрослой культуры» – в частности.

Именно потому, что кругом был колхоз, а «они» постоянно ныли на коммунальных кухнях, нам страшно не хотелось быть гопниками. Колхоз – это и есть гоп-стоп, равнение на последнего. Акуджавы ныли, считали себя интеллигенцией, но они апеллировали к тому же «совку» (те же гопники, только с бородками и в свитерах), а мы хотели принципиально Иного. Как минимум, иного к блатным аккордам, минору и русскому тексту. В натуре! Мы вообще не хотели жить так, как жили наши родители – пиво, водка, сигареты, высоцкий-галич. Нет! И, ради нашего «иного», мы могли отказаться и отказывались даже от языка: не «барды», но англоязычный «Twist again» – Каманаврибади. Клап ёр хэндс!!! – на каком-то поздравительном «звуковом письме» из-под 78 оборотов с обязательной для тех лет фоткой ж-д вокзала «Гагры». Вот вам наша поколенческая Контра, получите! А потом – кукольный спектакль по ТВ, где «на закуску» пародировался «дикий запад» – тот же твист эгейн. Но почему-то на немецком…

Так на что же я попался? Очень просто: дико хотелось записать этот твист на свой мах-ни-то-фон. Точнее, магнитолу-Нерингу с магнитофонной панелью Эльфа-17. Телепередачи раньше повторялись через неделю-месяц, но в тот долгожданный день умер министр обороны Малиновский, советский народ должен, нет, просто обязан был скорбеть вместе с родной партией, и концерт отменили. Травмой был не сам твист эгейн, конечно, а отмененная передача по совершенно идиотской причине. Твист без эгейна. Но с «малиновским» – помните такого? Ггг.

1969 год. Миша Рабкин, Женя Руденко, Саша Коньков и я – учились тогда в московской школе №676. Ленинский проспект, Первая улица Строителей, «Пиво-автомат»… Это были – середина-конец 60-х годов прошлого века и, – весенним солнцем размазанные по окнам домов и асфальту московских тротуаров, – битлы. Вернее, дух этих битлов. Душок, интонация. Да, волосатых таких битлосов – чёлочки-хаерочки, которые в каждой стране были свои: польские, немецкие, болгарские… Нет, как раз челочки и хаерочки-то везде были одинаковы. Сами битлы были разные: часть из них были манкесы, а какая-то часть – роллинги. Скажу откровенно, битлов я терпеть не мог, особенно английских, да и сейчас не очень-то люблю. Единственное, что у них мне нравилось, так это рок-н-роллы. Которых, больше всего, кстати, было у румынских и югославских. А вот от всех этих «хелпов» и «хардейзнайтов» меня просто воротило.

Не нравилась эта навязчивая гармоническая подкладка-прокладка на первом плане. И этот метрономный ритм зомби. Грубо и вульгарно – когда мелодия шагает по аккордам. Гармония должна быть скрыта, она должна витать в воздухе ароматом, она должна «обслуживать» и мелодию и, бегущий за настроением, ритм, – а не быть мягким и удобным креслом для жирной мелодической жёппы.

Тем не менее, организованная активнейшим битломаном Михой Рабкиным, наша бит-группа «Второе Пришествие» к 1970 году уже отметилась на школьных танцах и вполне успешно: играли и битлов, но (!) – гив ми мани, а не какой-то там естердэй прости господи. Ну и там манкесов всяких, конечно. В качестве усилителей использовались тогда «КинАпы» от 16-мм кинопроекторов, которых в школах было предостаточно. Да что там говорить, навалом тогда было этих кинопроекторов и пионерских барабанов. Училки смотрели на всё это сначала косо, но после привезённой им грамоты с районной математической олимпиады успокоились.

Нажирались? Аск! Чего-то там по 72 копейки за бутылку. Но много. С хлопьями краски на дне какого-то «кагора». Блевали потом, разумеется. Харч метали прямо друг на друга: девчонки-петеушницы на нас, мы на них, – все двоечницы тогда клеились к нам буквально «с первого взгляда». С первого взгляда не на нас, конечно, а на наши самопальные гитары «с рогами», которые мы выпиливали из прессованной фанеры. И это был «рокенрол», да! И в других школах нашего района, судя по всему, было то же самое – на московском Юго-Западе, где школы строились почему-то парами: неужели чтобы рокенрольная зараза быстро превратилась в эпидемию?

Нет, конечно. Не подумайте чего плохого про Партию и Правительство. Просто в честь уток, песня про которые была весьма популярна в то время…

В 1973 году я поступил в МИЭМ на факультет прикладной математики. Ну и, конечно, принялся за старое. Если кто не знает – МИЭМ – это такой, не очень рекламируемый, но серьёзный институт, куда брали только одних москвичей. Разумеется, все мои новые кореша оказались тоже с Юго-Запада. Я жил тогда на Ленинском, 72 ("Пианино"); Билл (Саша Мирошников) – на Ленинском в Доме Ткани, Шеф (Сергей Попов) – в новом микрорайоне Раменок, а группа наша называлась «5001» (по официальной статистике считалось, что в одной только Москве насчитывается примерно 5 тысяч «самодеятельных вокально-инструментальных ансамблей», и мы, значит, открывали счёт следующей тысяче).

Играли, в основном, Криденс. Он же – Creedence Clearwater Revival. Почему? Не знаю. Хэвью эва син зе рейн? Вот и я про то… Репетировали мы у Шефа в его трехкомнатной (на одного) квартире, где было, помимо всего прочего, несколько холодильников до отказа забитых черной икрой. Хлеба, кстати, в доме у него, почему-то, никогда не было, и мы жрали эту икру ложками, запивая ее каким-то венгерским винищем, благо магазин «Балатон» был рядом. Ну, и девчонки там… Ели ли они эту икру? Вот чего не помню – того не помню. Мы ели точно и потом чесались с неё несколько дней подряд, как чесоточники (варианты отсутствуют), всё сомневаясь – ну не с икры же, ёпт… Значит от девчонок.

Тем не менее, было клёво, ага: клещ-не клещ, но, расположившийся на одной из среднерусских возвышенностей, московский Юго-Запад – это, в первую очередь – много солнца, яркого антисоветского солнца, от которого мёр любой коммунистический клещь, и мы опять набивались этой икрой под лихой музон братьев Фогерти. Мало кто помнит, но уже позже, в самом начале 80-х, посредине краснокирпичных гаражей на улице Строителей, где держал тогда свою «Победу» популярный теледиктор Игорь Кириллов, в бывшем кафе «Мороженое» был открыт офигительный джаз-клуб.

Именно там, на Юго-Западе Москвы, красиво – в стиляжных конвульсиях римейка 50-х – как раз и загнулся непорочно традиционный и беспонтово эпигонский, но весьма техничный московский джаз – «джазик», как его называют сегодня поклонники Сергея Летова и Владислава Макарова… Где ж ему как следует не загнуться, как не в насквозь пропитанном рок-н-роллом этом московском районе? Всяк пёс возвращается на блевотину своя. Тем более с шестидесятикопеечного кагора без стоимости посуды.

Шеф был редкостным раздолбаем, и в 1974 году его отчислили из института. Икра, видать, нашему фронтмену подорвала здоровье нешуточно, и девчонки из деканата тут же нашли ему замену. Это было удачное приобретение: Павел Бабердин не только торчал на Хендриксе, но имел девку в комсомолии, и мы фактически стали «факультетской» рок-группой.

Очень удобный, «половинчатый» статус, поскольку, будучи уже «институтским», ансамбль должен не только исполнять весь этот тухлый виашный репертуар беспесды, но и ниибацца ездить по всяким там стройотрядам – тусоваться по комсомольской линии и изображать унылое говно (это я специально вставляю, чтобы молодёжи было понятно).

Билл бросил свою болгарскую басовку-«скрипку» и пересел на спизженный откуда-то электроклавесин – в комнате в подвале рядом с раздевалкой заревело и загудело. А в качестве руководителя нам подсунули какого-то перца из (скажем дипломатично) окружения ВИА «Веселые Ребята» по имени Слава – знаете таких? Вполне продвинуто для тогдашней советской эстрады. Но, в контексте модной мировой музыки тех лет, увы, помоечно.

Так вот, он был на ставке, и мы ему намекнули. Вполне конкретно: он у нас не появляется – мы трезвоним о его титанической работе. Чувак, мало того, что не понял, опрометчиво еще сказал, что ВИА «Веселые Ребята» объявил вакансию, и что, если мы хотим серьёзно заняться музыкой, он нам устроит прослушивание… Каково, а? Мы битлов-то с трудом переваривали, а тут еще какие-то веселые ребята, над которыми все уже тогда обоссывались. Короче, пристал чувак к нам со своим крещендо. Со своим миллионом алых роз.

И тут надо признаться, да-да, надо, надо признаться… Пришла пора признаться, и гриф секретности должен быть снят за истечением срока давности. В общем, с Крустером мы его немного…эта…в общем, засунули розы ему в жёппу – немного помяли своего «руководителя», так сказать. И Паша оказался на высоте – ни одна комсомольская крыса об этом не узнала. Теперь о Крустере.

Крустер (Андрей Лебедев) был соседом Билла и жил на Ленинском в Тысяче Мелочей. И Билл, надеясь как-то сочкануть от репетиций, с которых мы возвращались очень поздно, решил его привести к нам.  А репетировали мы тогда в далеком от нас ДК «Сетунь» в Кунцево, где руководителем был Миша Томилин (чуть позже организовал группу «Час Пик») – полная противоположность нашего институтского узбека.

Томилин ходил в клуб только за зарплатой и регулярно предупреждал нас об очередном райкомовском шмоне, принося, каждый раз, для продажи – то новые микрофоны, то примочки какие-то. Хорошее у нас было начальство, и мы его по-своему отблагодарили. Да, это мы тогда устроили рок-дебош в ДК на ул. Дорохова, когда приглашенные на конкурс вокально-инструментальных ансамблей района в качестве массовки петеушники разнесли в щепки весь партер. И мы сыграли-то всего ничего – легкую детскую песенку «Солнышко на дворе, а в саду тропинка»… Правда, в манере Грэнд Фанк. Они же Grand Funk Railroad.

До Олимпиады было еще далеко, и времена были достаточно либеральные. Ну, вызвали в райком партии, ну взяли на «перевоспитание», сказав, что всё нам простят, если мы в «баковке» продержимся хотя бы месяц. Вот это да! Что за «баковка», какая «баковка»? Баковка – это танцплощадка рядом с одноименной железнодорожной платформой по белорусской дороге, где махач 50 на 50 обыкновенное дело – это там «танцующиеся» друг друга таскают в сортир и макают головой в гамно, а в музыкантов летят камни, бутылки и кирпичи.

А всё почему? А всё потому, что рессантимант – слово нерусское, и лучше всего переводится, как «русская идея в применении к», в данном случае к посёлку Баковка, где одна половина посёлка состояла из дач москвичей, а другая – из бараков. Рессантимант? – Ещё какой! А в самом центре рессантиманта – завод резинотехнических изделий №2 (презервативов) им. Лаврентий Палыча Берия. Такая вот классовая война в отдельно взятом Подмосковье, а ещё говорили, что секса у нас нет…

Правда, если музыка баковцам\баковчанам\бакинцам\контрацептянам\рессантиманщикам нравилась, всё это посылалось в…не-не, не то что вы подумали, а в сторону музыкантов. Но уже в режиме комплиментарном, режиме, славьтехосподе, «софт», – то есть предварительно заворачивалось в тряпки – трусы, лифчики, майки или телогрейки. «Железный человек», «Бледный ураган», «Голодная чума», «Лучше смерти будет только смерть» и т.п. – им это явно нравилось при условии, если между «композициями» нет пауз, – останавливаться было никак нельзя, музыка должна реветь нон-стопом, – это единственный шанс музыканту вернуться домой целым и невредимым.

До нас там работал какой-то несчастный ВИА с соответствующим репертуаром. Их каждый раз натурально закидывали гамном (любопытно, что этим же гамном они с превеликим кайфом постоянно мазали и друг друга) и, в конце концов, барабанщику проломили голову. Что поделаешь – именно так веселится простой советский народ, до умопомрачения, судя по всему, обожая свою родную Партию и не менее родное советское Правительство. Забыл сказать, ввиду того, что искусство, очевидно, принадлежит народу, работали там музыканты абсолютно бесплатно.

Да, ещё чуть не забыл. После того дебоша нам – в качестве буксира – назначили серьёзного «воспитателя». Им оказался Александр Сэмэнович Градский. Надо ли говорить, что своего воспитателя мы вообще никогда не видели…

Вообще это противостояние – между навязываемой виашной (ВИА – «вокально-инструментальный ансамбль» – один из жанров советской эстрады) манерой и аутентичной рок-культурой – было тогда очень острым и проходило не только на уровне «административного» ресурса, но и через нас самих.

На уровне радио и телевидения мы все, конечно же, болели за ВИА. Но непосредственно к себе подпустить эту бодягу мы не могли. И в официозе, да – мы везде искали (и думали, что находили) псевдонимы свободы, но, вкусив её посредством субкультуры рока, назад в эстрадную комсомолию возвращаться нам ох как не хотелось, тем более что генезис советских ВИА шел в направлении прямо противоположном – к кабаку, в блатняк так называемой «советской песни».

А советская песня была прямо вот тут, рядом, – прямо как ментовка, – ну не ментовка, так дурдом, – ну не дурдом, так военкомат. Все эти конкурсы-прослушивания, худсоветы, на которых вечно председательствовала какая-то ресторанная гопота, – это было «наше», советское, народное, комсомольско-блатное и, как грицца в таких случаях, хороводное. Эдакая Одесса-Мама в кокошнике.  Пахла она искусственным, крашеным вермутом, огуречками маринованными, праздничными заказами с банками лосося… «Мы же не против рока – мы всего лишь против громкой музыки», – постоянно говорила эта «мама».

Да, и ещё. И без чего никак: «ансамбль» – это «они», мы – группа! Вокруг которой всегда самозапускалась и постоянно самовоспроизводилась какая-то локальная движуха (у каждой группы – своя!), непрерывно шёл тус, определяя «скамейку запасных»: кадры решают всё – не так ли? И этот клуб по интересам (с брэндом «группы») почти регулярно выдавал – от сейшна к сейшну – соответствующий продукт, напрямую зависевший от качественного состава участников на данный момент.

Когда ушел от нас Шеф, одним из претендентов на его место был Прошка (Сергей Прокофьев) – симпатяга, певший в модной тогда среди лохов манере Фазылова-Дьяконова, немного «в нос», и которая, справедливости ради надо сказать, воспринималась весьма аутентично. Но вот, что интересно: близкий и понятный молодому московскому гопнику начала 70-х, этот гнусавый стиль, увы, так и не был до конца вытеснен пафосно-барочным, натужно-скрипучим драйвом замученного тяжелой неволей рок-вокалиста – тоже типичное явление тех лет.

Тогда это было почему-то невыносимо, любая лирика ассоциировалась с той же гопотой, – однако причина нашей подростковой идиосинкразии стала понятна только теперь: эпоха т.н. «русского шансона» еще не наступила. Настоящая (антигопническая) музыка – как нам казалось – должна быть жесткой и тяжелой, серьезной и бескомпромиссной! (Слышу-слышу твой ленинский смех, дорогой читатель, ставший свидетелем того, как спустя десятилетие, гопота, собственно, и приватизировала этот самый «тяжеляк»).

Свобода играть рок упиралась в наличие собственности. Парадокс? Нет! Рок был развлечением исключительно московской золотой молодёжи, имущественный ценз здесь отсекал «непонятливых», потому что с «понятливыми» всегда можно было договориться. Кому договориться? «Кому надо». А «кому не надо» – тому и рока не надо. Не, ну разве не так?

Люди без понятий – заведомые трупы, это очевидно. А что самое опасное для простого человека? Искушение. Искушение халявой. Вот именно поэтому, даже в коммунистической системе свободу нужно было заработать. Точнее, хотеть заработать. И понимать, как это можно сделать. Так что – вот вам и весь джентльменский набор для советского рок-музыканта тех лет: понятия и обыкновенный комплект аппаратуры.

Ну и  – пошло-поехало… Свадьбы, танцы, дни рождения, просто мероприятия-пьянки-выпить-захотелось-под-хорошую-музыку-потанцевать. Сказать, что была какая-то особая в это время прессуха – нет, об этом сказать нельзя.

Летом – областные филармонии, квартальный план за месяц, фокусники-обезьянки, конферансье-алкоголики и все те же песни советских композиторов-плесенников в составе различных ВИА и «эстрадных бригад», где музыканты не знали даже имен друг друга. И… несчастная российская публика, по ушам которой прошлось целое стадо медведей. Когда прошлось, и почему так?! Отказать себе в роке мы не могли и здесь. Результат: проколотые шины автобусов и телеги по типу «вы тут чё?»… Короче, урла-урлой, почитатели таланта Володи Высоцкого. Рускошансонщики всея Руси. Гопота.

А мы тогда – кто? А мы – передвижники, носители света просвещения в темные болота масс! Гм. Группа наша носила название «Млечный Путь» и играла только тяжелые вещи, хотя на комсовых (жюри там типо, худсовет) мероприятиях мы пели и всякую разлюли-бодягу: «…тпру, старушка древняя, тпру…», в частности, родном, однажды, МИЭМ. После чего зал тоже оказался полностью разгромленным…

Странно, но несколько месяцев назад сейшак «Удачного Приобретения» (ух, как нам всем понравился!) прошел там вполне пристойно... Но это не мы. Это флюиды, наверное, во всем виноваты – космические ангелы-апперцепты, реагирующие исключительно на русский язык: в отличие от Вайта, хендриксовскую Foxy Lady – «Я много лет искал тот край, что на земле зовётся рай!..» – мы пели по-русски.

Ходил я все время с забинтованными пальцами – постоянно их разбивал то об ободок малого барабана, то еще обо что-то, когда промахивался мимо тарелки. А что вы хотите? Рок был тяжелый: музыка Крустера (она же Grand Funk, изредка Black Sabbath) – слова мои; а палочки я заказал из текстолита, тяжеленные, с огромным мотком изоляции на концах – для противовеса и чтобы не вылетали из мокрых рук.

Пипл очччень внимательно следил за нами: если музыканты недостаточно мокрые, то не рок это ни какой, а попса, «понтяра советская» – и всё тут. Кранты такой группе. Вот почему «настоящие» рокенрольщики играли в майках (или вообще без них), а не виашных комсомольских «пинжачках». Дизайн совкового «ансамбля» – слово, по смыслу близкое к оскорблению по тем временам…

Середина 70-х – время великих подпольных сейшенов. Я помню «Скоморохов» в ДК «Метростроя», цепеллинофильское «Добровольное Общество», «Рикки Тики Тави» с рыжим скрипачом-виртуозом по кличке Рикки, бешеную, но невнятную «Рубиновую Атаку». Очень хорошее впечатление произвела «Машина Времени» в ДК Косино – их программа «с дудками», конечно, была выполнена в виашной эстетике, и там была, конечно же, совершенно иная атмосфера, нежели на настоящих рок-концертах, но… Им удалось как раз то, к чему стремились и ариэли, и песняры и все эти журбины-рыбниковы – большая форма в виде законченной сюиты из хорошо подобранных песен, если вы понимаете, о чём я.

И – тем не менее – на полноценный сейшак могла пойти группа, только добившись финансовой независимости. И эту проблему надо было как-то решать. А тут еще и военкоматы выполняли свой план. Крустер закосил под 8Б, но в процессе закоса обрел новых соратников – Алика Грановского и гитариста Сергея Потемкина. О Мише Павлове, у которого в хрущевке на улице Лобачевского мы всегда собирались, стоит сказать особо.

У Павлова был роскошный хаер, но главное – удостоверение шизофреника, которым он очень гордился, поскольку менты при предъяве сей ксивы не могли его уже насильно остричь, как они это повсеместно практиковали с «нормальной» частью советской молодёжи. Этот хаер привлекал к нему кучу модных тёлок, и все ему завидовали. По-хорошему, конечно, эгоистом он не был – тогда можно было «у хорошего человека» запросто тёлку выменять на дубленку или не совсем убитые левиса. «Тёлки» этим даже гордились. В общем, жуть и форменное безобразие.

Но это еще не всё. Многие группы пользовались павловскими талантами (выпускать полуметровую, «шизофреническую» соплю например), и его постоянно видели на сейшенах, ритуально размахивающего на сцене хаером – да-да, именно хаер тогда обозначал труЪ, музыка уже была после, а слова всё равно никто не слушал.

Делал он это мастерски, публика заводилась с пол-оборота, но на гитаре, тем не менее, он играть не умел. Да, в общем-то, к этому он никогда и не стремился. Поэтому у его гитары никогда не было шнура, шнур только мешал изображать «экстаз». Такого «вождя» можно было и в публику посадить, но эту функцию великолепно выполнял у нас Серёжа Васильев – сын известного официозного поэта конкретно сталинского разлива С.Васильева, который жил тогда тоже на Юго-Западе, на Ленинском, в Доме Фарфора. (В том же доме, по-моему, жил и Вася Шумов). Шнуры же нам паял некто Женя Морозов, работавший тогда в «закрытом» РТИ АН.

Морозов – классический фрик. Среди музыкантов он слыл «чудиком», постоянно лез на сцену, откуда его Паша с Крустером со смехом випизживали не столько за наглость, сколько за его забавную манеру петь фальцетом – высоко и страшно фальшиво, что, однако не мешало ему пользоваться небывалым успехом у дебелых дам весьма солидного возраста, которые постоянно к нему клеились. Но главное – он умел заменять сгоревшие транзисторы в усилках, – за это его, собственно, и ценили. И ващще, чувак он был компанейский, и мы всегда восхищались его редкой способности голодным, истекающим от страсти бабулям часами рассказывать про-звёзды-на-небе.

Помимо паяльников Морозов увлекался театром, и после «призывного» развала «Млечного Пути» мы с Биллом оказались в тушинском ДК «Красный Октябрь» в составе инструментальногоансамбля, предназначенного для музыкального сопровождения самодеятельных спектаклей школы-студии Театра советской Армии, где Женя играл роли. Ну, роком здесь и не пахло, но деньжат заработать было можно. Возникла проблема с гитаристом, и всё та же Марина Казначеева порекомендовала нам Диму Яншина – из нашего же МИЭМ. (Марина к тому времени уже вышла замуж за одного из наших факультетских красавцев – Диму Жарковского, известного еще тем, что его папа играл импозантного фашиста Кальтенбрунера в супербоевике тех лет «Семнадцать мгновений весны»).

А в это время (1975-1976 гг.), откосивший от армии, счастливый Крустер вместе с Грановским и очень техничным барабанщиком Шеллом (Сергей Шелудченко) собрали самую, на мой взгляд, тяжелую и самую убойную рок-группу за всю историю русского рока – «Смещение».

В отличие, например, от «удачников» и всей этой эпигонской волны «один-в-один», они исполняли только русскоязычные вещи; а в отличие от полуакустических, «бардовских» групп типа «Машины» и «Воскресения», это был настоящий и бескомпромиссный – очень техничный рок, а не «припевы-за-куплетами», просто с иным, чем у ВИА содержанием. Забегая вперед, хочу напомнить, что именно музыканты «Смещения» поставили раком ВИА «Поющие сердца» и не допустили аборта, случившегося на десятилетие раньше с ВИА Голубые Гитары» – речь идет о первом составе популярнейшей у нас в стране группе «Ария», выступающей ныне под брэндом «Мастер» и легендарных «Скифах», увы, бесследно растворившихся в истории…

Как вы уже догадались, группа «Смещение» – «…джинсы голубые снова на тебе, пусть они протёрты, подари их мне...» – исполняла мои (а чьи же ещё?) вещи, которые были просто гениально обработаны и развиты Мелом Шахером русского рока – Андреем Лебедевым-Крустером (не путать с Лебедевым-Кумачом!) и его виртуозным напарником Аликом Грановским. Причем, Крустер в «Смещении» играл на гитаре, а не басу. Легко представить, что это было! В щепки разлетались не только стулья, но и целые концертные залы.

Да, именно они тогда укатали злобный, националистический Вильнюс, когда «советским роком» брезгливо называли «филармоническую», скатившуюся к откровенному блатняку «Машину Времени», а ко всему «советскому» уже в то время в Прибалтике отношение было, сами понимаете…

Всё великое просто: it's only rock 'n' roll! Римейк Александра Матросова и его жены Амбразуры, – и москвичи восстановили союзный статус кво just like that, короче, как два пальца об асфальт. А задавала тон всему этому безобразию – фантастическая и (в хорошем смысле) сумасшедшая солистка группы – простая русская деваха Гала по прозвищу «Лужайка», она же Алеся Троянская.

Но! Не забудем – не простим: именно во второй половине 70-х в недрах Пятого Управления КГБ СССР (Гестапо) был организован Одиннадцатый Отдел – первый в будущей череде чиновничьих структур, призванных прессовать неугодных музыкантов, исполняющих неугодную власти музыку.

Тогдашним поводом для обострения очередной триэсеровской шизофрении, очевидно, стала надвигающаяся Олимпиада. Но было бы желание, повод найдётся всегда, – и кто не успел выехать из Москвы, был отправлен либо в военкоматы, либо на принудительное лечение: нужная «болезнь» всегда находилась тоже – привычка слушать музыку громко, например. Некоторым (у кого административный ресурс считался для здоровья достаточным) повезло несравненно больше: специально для иностранцев было организовано англоязычное Radio Moscow World Service, где, собственно, и отформатировали тех, «со связями» – они уже не считались «прорехой на лице советского общества», но пионерами и экспериментаторами (в сфере общих мест, ага), и никак иначе.

Вот так начиналась, каждому ребенку сегодня известная, «Группа Ария». Когда-то – скандал в виашном семействе – сегодня, простите, дорогие мои, это… Про тухлую, рутинную «музыку», которой, в общем-то, славились почти все советские ВИА, повторять не буду, но – изволите видеть – ещё один, теперь уже «с-понтом-рок-тяжелый» ансамбль, в конце концов, яко библейский пёс (да-да, я уж не к обеду его поминал), возвратился к пошлой, заунывно-приблатнённой российско-советской песне, но теперь уже «в молодежных ритмах».

Кто там сравнил эстетику советских ВИА со СПИДом? Тем не менее, незадолго до начала этой идиотской Олимпиады Крустеру с Грановским как-то удалось (перед носом у Гестапо!) смыться в далёкий Петрозаводск, и история Самой Забойной Советской Команды на этом, увы, закончилась.

Интересно, что на пороге 80-х закончилась и «золотая» эпоха ВИА. Почему «золотая»? Да потому, что в самом конце 70-х пришла кому-то в голову безумная идея переименовать эстрадные вокально-инструментальные ансамбли в эстрадные же рок-группы. Именно эта «идея» и спровоцировала волну советского панка, которым прославилось следующее десятилетие. Эстрадного панка, евпочя, – а вы подумали другое?

Жанр ВИА – это музыкальный фаст-фуд, недорогой филармонический макдональдс для невзыскательного и непременно пошлого вкуса среднестатистического молодежного «трудящегося», ценящего лишь то, к чему давно привык. Первый глянец Страны Советов. Пахнущий, правда, прогорклым маслом, но это же макдональдс, что ж вы хотите.

Поскольку практически вся продукция идеологической машины партийной пропаганды отдавала тогда (как и сейчас, впрочем) редкостной пошлостью, – власти, однако, увидели в ВИА неплохое средство по заражению населения своими патриотическими бациллами. Завернув неудобоваримые бамы-юности-и-дни-победы в фантики «неформальной» третьесортной моды, эти молодёжные «конфетки-самоцветы» они весьма расчётливо, под видом критики буржуазных ценностей, раскидали по комсомольско-молодежным журналам типа «Ровесник», не говоря уж про приснопамятную «Радиостанцию-Юность», ежедневно разводившую лопоухую аудиторию на «запахи тайги» с целью загнать её в т.н. стройотряды, посредством которых стареющие Партия и Правительство взялось решать проблему конкуренции для собственной челяди.

Хавал ли народ? Вот, ничего не могу про это сказать до сих пор – «ровесников» мы не читали просто потому, что не считали, курировавших их дедушек из тех или иных отделов ЦК КПСС, своими ровесниками.

Любопытно, что рок-музыку в начале 70-х еще не называли «идеологической диверсией», как это имело место в «позднем совке». Музыканты – идеологически легитимно и абсолютно невозбранно – чудесным образом могли оттянуться на вполне официальных и пафосных концертах в составе того или иного ВИА.

В общем, как ни позиционировали себя виашники – своими непомерными клешами и полулегальным хаером, – именно ВИА были самой эффективной и действенной пропагандой советского образа жизни «эпохи застоя». И те, – кто десятилетие спустя, записал себя в «рокеры», предусмотрительно не забыв сохранить за собой филармонические флаера, – очень, (ну очень!) в этом старались и аккуратно помогали Партии и Правительству, и не сказать, чтобы за слишком мелкий прайс...

Но не все. Нет, не все, и об этом, как правило, стыдятся говорить до сих пор: именно потому, что до тошноты становилось стыдно – многие просто сваливали за границу. И уезжали лучшие!

А мы тогда кто? Такие же сраные виашники – такие же, оставшиеся корячиться на выживавший из ума совок, унылые обсосы: «…ты, моя Москва, ты моя любовь, ты моя столи-ца…» – пел «Млечный Путь», но уже без меня и Билла, спрятавшихся от начинавшейся тогда «предолимпийской» прессухи под крышу ДК «Красный Октябрь» вместе с Яншиным. Поскольку основой тамошнего репертуара стали гитарные обработки беспонтовых «Спейс», Билл, чтобы не пугать лихо, предложил нашей инструментальной шайке-лейке назваться также беспонтово – «Лимонад», а никогда не признававший медиаторы Морозов стал осваивать, специально купленную для этого в магазине «Лейпциг», электробанджовку. Ну да, типо кантри…



_________________
Продолжение ⇒ ЗДЕСЬ
Окончание   ⇒ ЗДЕСЬ


Комменты здесь
_________________
НОВОЕ ИСКУССТВО (магазин) - приобрести: альбомы ДК
ДОМ КУЛЬТУРЫ (магазин) - приобрести: журнал АТАКА, etc

Сергей Жариков
Ну что, потрендим на тему «рокен-рол-мёртв»?
(продолжение)


  Дима Яншин – с его мягкой, немного депрессивной манерой игры – человек музыкальный. Его дядя был директором Госоркестра Азербайджанской ССР и, по сути, продюсером Магомаева и Синявской.

Главным тогдашним недостатком Яншина было незнание аккордов. Однако когда Дима вдруг запиливал свои бешеные гитарные соляки, старик Маклафлин постоянно икал от зависти, и все реально это слышали! Я имею в виду икоту, и вы правильно поняли, но аккорды – разве проблема для математика из МИЭМ? И тот пошёл брать уроки и работать к Юрию Мухину – весьма авторитетному в кругах московских лабухов музыканту. Могу только добавить, что после факультета прикладной математики МИЭМ можно было освоить практически всё и за очень короткое время. Вспомните Мавроди, например...

Уже тогда на репетициях мы разогревались цыганочками и прочей понтярой, за которую реально (но немного, увы) платили на свадьбах и мероприятиях под названием «день-рождения-уважаемого-человека», где Морозов проявил себя с самой лучшей стороны, постепенно входя в образ Предтечи Петросяна – его родная стихия, хуле. Короче, входили в образ среднестатистического совка, и шнуры начинали скручивать только после пары-тройки таких же приблатнённых медляков.

Комменты здесь

Женя захотел зарабатывать больше, подался «в артисты» и, в конце концов, попал в Армию, от которой пришлось косить под дурака, находясь уже в её рядах. Дело ли это рук охранителей из Одиннадцатого Отдела или на сей раз подвело его обычное крыс…э-э-э…присваивание иного количества денег, чем заработал, – утверждать не берусь, но случился там с ним голимый хард-кор, и от «Лимонада» практически ничего не осталось: я, да Дима, поскольку Билла после института направили работать в КГБ, и он там, похоже, перешёл уже на другие напитки…

Как видите, от КГБ до Сумасшедшего Дома – один шаг. Одинаковое одинаковому, как говорится, глаз не выклюет: 1979-й – как вы, надеюсь, помните – это год великой антироковой чистки, которую начал проводить тогда КГБ по доносам Партии и Правительства на конкурентов своей челяди.

Хаер, трузера, диски, жвачка-бабл-чуингам – все это стало вдруг интересовать партийно-комсомольский гоп-стоп. Гопники в форме и штатском отлавливали как «волосатых», так и всех, «кто не по форме одет»: вызывали на какие-то «беседы» (об этом чуть ниже), прессовали в ментовках и, в конце концов, старались сплавить – одних в армию, других в дурдом, третьих – в тюрьму. Спросите – «за что?» – А за то, что «Москва – столица всемирной Олимпиады-80»! – «Шутите?!» – Никакого юмора, скорее, наоборот: если мы гопников считали своими врагами, почему бы у них не было к нам ответного чувства? Вот вам еще один пример оригинального советского секса.

Интересно, что в КГБ тогда распределили всех главных факультетских распиздяев, разумеется, и меня. Блин, я просто не знал, куда деваться, что делать – ну, не любил я эту партию, и всё тут! Хотя фильм «Семнадцать мгновений весны» мне нравился: Штирлиц там, радистка-Кэт, Три-Танкиста-и-Собака, Ганс-Клосс… Идеологически я был несознательным, взносы не платил, причёски носил не те, – скажите, разве я гожусь на то, чтобы быть Преданной Собакой Партии (ПСП)? Или – тремя танкистами сразу, например? Ведь даже по этому тексту, что вы сейчас читаете, любому ясно, что его автор – мерзкая антисоветская сволочь.

Короче, Главный Праздник Прогрессивной Молодёжи Мира (ГППММ), она же «Олимпиада-80» явно предназначалась не для меня и не таких негодяев, как я, побрезговавшим, вдобавок, Государственной Безопасностью и связанными с нею Великими Понтами – не, ну это форменное ващще, ящитаю, и за это надо наказывать люто. Отправили, короче, в армию, однако ссылка длилась недолго, и свою почетную обязанность я справил, как говорится, по-маленькому.

Дембельнувшись полным дебилом (еще одна аллитерация – зацените!), я тут же взялся за старое (мозги в армии умеют вышибать, это да) и новой своей группе придумал название – «ДК». Наверное, по аналогии с известным, но не оправдавшим надежд, проектом «UK», – мы все тогда интересовались исключительно «продвинутой» музыкой, да и за афишу меньше платить, если вы понимаете, о чём я.

ДК – это каббалистическое имя Пятого Элемента, квинтэссенция– примерно то, что Аристотель понимал под словом «энтелехия» – актуальность в пределе своей манифестации. Да и Мухин развил яншинские таланты к тому времени в правильном направлении – даёшь навороченный джаз-рок: круто! Однако вдвоём его играть – сами понимаете, кайфа не много, без басиста со словом истины к народу не выйдешь, – поэтому у станции метро «Университет» мы повесили объявление (Яншин жил тогда на улице Крупской) прямо зимой того же года.

Нет, у нас, конечно, уже был басист, звали его Слава Виш. Техничный, с опытом джазовой школы Москворечье и т.д. Но, к сожалению, Слава принадлежал к старому (не по возрасту, а взглядам на музыку) поколению (вот вам и роль «школы»!) имитаторов и производителей серьёзного музыкального трэша, а потому к Проекту был настроен весьма скептически: дануна.

Олдскул, хуле. А наши амбиции, ведь, уже тогда были подобны если не Царь-пушке, то уж Царь-колоколу, и мы уже могли на этом поприще не только поставить блоху раком, но и подковать её собственным персональным дискурсом, которому я дал название ДК, и никак иначе. Славе это было скучно – то, что мы делали, было совсем не «один-в-один», а потому, в его глазах, беспонтово и бесперспективно: дануна.

Нашим новым бас-гитаристом, короче, стал Алик Крымский (Махмутов). Чувак музыкальный, но в манере еще депрессивнее, чем Дима, плюс полное отсутствие чувства ритма… Понятно, барабанщик такой группе только помеха, – ну ничего, как грицца, что бог послал. Бог и отнял…

Переезжали мы с базы на базу, возвращались на старую, ну и т.д. Да, чуть не забыл, аппаратурка к тому времени у нас уже кой-какая (вполне приличная!) была, а колонки мы заказали в мастерской Мосфильма, где тогда работал мой дед. Переезжали мы переезжали, да и так и потеряли мы нашего Алика, где-то в процессе постоянных переездов. А потом нашли его уже мертвым: Алик повесился на цепи унитазного бачка в туалете какой-то общаги прямо в день своей собственной свадьбы… И снова мы с Димой остались вдвоём.

Большой наш друг и крутейший московский дискобол Илья Васильев привел к нам тогда флейтиста Ивана Аджубея. Ваня был внуком Н.С. Хрущева, мама его работала редактором лучшего советского журнала «Наука и Жизнь» (мной обожаемого, и номера которого я скрупулёзно подбирал), ну и так, неплохо, по-домашнему, играл на классической флейте (а не деревянной блок-флейте, на которой в 83-84 гг. весьма виртуозно играл у нас Миша Генералов). Поиграл-поиграл и… исчез сразу же после того, как мы стали подумывать о вокалисте.

Однако главной заслугой Аджубея была не игра на флейте, а тус в американском посольстве, вернее, не сам тус, а его последствия в виде гор винилового новья. В общем, во многом благодаря Ивану и Илье, мы все были «в курсах» и, в отличие от подавляющего большинства наших соотечественников, современниками мировой музыки, а не лохами, постоянно опаздывающими на поезд, ушедший перед самым носом.

В 1981-м я, как всегда летом, отправился к знакомым в Феодосию. На смену танцплощадкам приходили уже дискотеки, но кое-где еще оставались реликтовые особи –  «живые музыканты».

Как-то днем, изнемогая от жары, я зашел в тенистый парк санатория «Восход», – где как раз репетировала местная группа, а по вечерам были танцы, – и увидел там классических провинциальных «любителей дипапла». Было интересно: в Москве-то вовсю увлекались уже панком! Слово за слово, ну и т.д. – короче, отметили мы новое знакомство вполне стандартно: солоноватым крымским портвейном. А потом и – за работу! Но, как вы догадались, это был далеко уже не «дипапл» и не… И не, и не, и не. Через год, короче, живую музыку заменили дискотеками, и всё это стало неважным.

Ну, так вот. Оказалось, что «восходовский» басист Серёга Полянский тоже москвич и работает мастером того самого ПТУ, что находился недалеко от моего дома. А какой это басист! Мечта любого барабанщика. Немного старорежимный сначала, он был открыт всем новым веяниям. А ведь, это редкое качество для «старичка», – за его спиной стояла долгая крымская танцплощадочная практика («давай на нашу бля») со ставшими классическими: ударом током во время ливня, ужорами до и после и ващще, трипперными девками и постоянным махачем из-за них, кайфоломной имитацией братания с любителями «русского шансона» (они же местные менты и дембеля) и т.д. Чего уж там – мои года моё богатство, но Сергей, постоянно идя на эксперимент, никогда не забывал внимательно следить за бочкой и легко подчинялся ансамблевому рубато, что очень, иногда, важно для грамотного «завода» неудобной публики. Но самое главное – Серёга полностью был готов к Новому.

И смотрим сразу сюда: к концу 70-х серьезность контркультуры и серьезность официоза слились в крепких объятиях. Макаревич, не покладая рук, продолжал учить жить, а советские плесенники, чуть ли не на те же слова, стали сочинять рок-оперы. На западе происходило, примерно, то же самое, только в несколько иных масштабах и немного ином градусе главных действующих лиц. Ситуация вряд ли могла оставаться стабильной и – как реакция на арт-рок второй свежести – пышным цветом расцвела панк-культура.

Либо панк – либо рок, вот музыкальное кредо патриотов конца 70-х начала 80-х. Иного не дано!

Панк – это не просто революция дилетантов, это рефлексия на мюзикл и его пошлый и безвкусный пафос – то, во что превратилась рок-культура конца 60-х. Яко бы субкультурные, но в реале маркетинговые передовицы 70-х панк превратил в туалетную бумагу: «Примитив можно играть только один раз», – в своё время заявил Ирмин Шмидт из CAN. А что нам какой-то Шмидт?! Варвар всегда приходит именно тогда, когда за словами, то есть культурой, уже ничего нет. Приходит и уничтожает слова – хуле, на то он и папуас.

Приходит тот, кого нет, туда, где никого нет – геополитика номадов, она самая. Потому что для кочевника «аутентичное» то же самое, что пространственно конгруэнтное (ага-ага: «немного попутаню на жып, никто же не увидит, а потом выйду замуж за алихарха и нарожаю ему дитей»): папуас (да-да, папуас!) – это звучит гордо! Однако дикость, как и свежесть не может быть второй. А Триэсерия страна сирьёзная, и дикорям тут места нету, играть сначало научитесь, так, внешний вид в порядок привести, професию освоить надоть – ты на хитаре не профисионально играешь, и баробаньщик эта…не видишь чтоль, иди учись... Вот-те и «новая волна»!

Направив брутальную энергию панков против аутизма классического рока и, тем самым, обесценив его ложный пафос, нью-вейверы вернули в оборот то, что, собственно, и сделало его в своё время актуальной субкультурой. Тогда еще не было такого ругательного слова, как «попса», но именно New Wave стала ее сердцем, ее смыслом, ее стилеобразующим, онтологическим стержнем. Получил индульгенцию и русский язык, петь стали по-русски, а в последствии и сам этот язык утянул музыкантов в топкое болото т.н. «рок-поэзии», то есть самого что ни на есть голимого евразийского блатняка.

Мы с Полянским – оба – пришли в 80-е из 70-х, и для нас это было уже никакой волной, да и музыкально панк слишком напоминал старых рокабилльщиков: мы пришли усталые и от пафосных запилов, и от филармонического чёса в составе различных «вокально-инструментальных» эстрадных бригад, и от общения с нашей родной публикой, которая рок-музыку поделила на «шейки» (или шизгары) и «медленные», когда можно либо с пацанами «покуролесить», либо лапищу девке под сарафан запустить, либо всадить перо в бок бывшего своего товарища. Всё уже казалось до бесконечности затёртым, и должно идти нахер. Четвертого не дано.

Не, а что мы увидели в начале 80-х? Трэш, сплошной трэш! Причем, не тот наивно-романтический трэш 60-х, у истоков которого стояла тёмная кремлевская гопота, запрещавшая развиваться тем, кто был умней её – в результате чего уже к началу 70-х молодежь стала разбегаться по всему свету, кто куда. Нет, это был трэш тупой, принципиальный и во многом осознанный (в Москве – точно!). Это был очень мощный, очень по происхождению советский, отчаянно суицидный драйв смерти, манифестирующей собственную обыденность в качестве важнейшего, системообразующего элемента совка. Lo-fi, как образ жизни, как способ мысли, как стратегия Отказа и его репрезентация.

К тому времени нашей базой стал ДК завода «Динамо», что на Автозаводской. Ух, как мы там отрывались… Помогали писать «Вакцину», устраивали джемы для своих и, похоже, Сергей хотел тогда не столько денег, сколько славы (славы КПСС, наверное, гы-гы). А в Москве уже сложилась довольно-таки активная околомузыкальная тусовка, умеющая неплохо делать своё дело, то есть создавать реальный шум. А что вы хотите? Русским (тогда, правда, он назывался советским) роком вдруг заинтересовался КГБ! И, надо думать, не без помощи «околомузыкальных деятелей».

Как вы уже догадались, речь идёт о легендарном Тринадцатом Отделе Пятого Управления КГБ СССР, многим более известном по безумным и от того не менее популярным книгам Григория Петровича Климова (Калмыкова). Почему «легендарном»? Да потому что весь так называемый советский рок есть не что иное, как продукт деятельности этой структуры, созданной в начале 1982 года. Но, что такое КГБ? Точнее, что в Триэсерии понимается под словосочетанием «государственная безопасность»? Неплохо бы в этом разобраться.

Главной задачей Комитета, кто забыл, было обеспечение безопасности Номенклатуры и сегрегация населения от «избранных», то есть входящих в т.н. номенклатурный Пул. Если в цивилизованных странах понятия «государства» и «естат» (бытие-в-признании) – практически синонимы (макиавеллиевское «стато»), то на этой территории слово «государство» использовалось исключительно в качестве псевдонима Номенклатурной Конвенции Семей (НКС), которые, собственно, в государстве, как таковом, не нуждались и постройкой государственных институтов, поэтому, не занимались.

На Востоке подобный тип государства с давних времён назывался давлой, где рулили семьи-асабии да так, что не продыхнуть тем, кто не состоит, не состоял и не участвовал. КГБ, таким образом, выполнял функцию системного фильтра, отсеивающего «наших» от «ненаших», – а если отсев по тем или иным причинам не удавался, «ненаших» попросту назначали. Как и «наших», впрочем. Остальных - локализовали.

Этим, таким важным для хозяев страны делом практически были заняты все подразделения КГБ, но в связи с тем, что Леонидоильич™ чувствовал себя уже неважно, Партия и Правительство организовали при Гестапо специальный Тринадцатый Отдел по надзору за конкурентами его внуков, формально поручив сосредоточиться на весьма неудобной и совсем по бабкам небогатой среде «неформальных» молодёжных движух – дрожжи для конкурентной среды, кто бы сомневался.

Чтобы контролировать движуху (она же тусня), во-первых, надо её создать, а во-вторых – сделать привлекательной и обозначить в качестве системного узла. Как создать тус? Очень просто: бросить в сортир пачку дрожжей. И тогда подобное притянет подобное (брат пойдёт на брата типо, сын пойдёт на отца – опарыш на опарыша и т.д.), которое, в свою очередь, будет разделено на зёрна и плевелы – «наших» и «ненаших». Кто будет делить? – Это очень хороший вопрос! Однако не будем торопить события.

Во главе этой тусни сначала стоял историк Артемий Троицкий, у которого был персональный «негатив» – Илья Смирнов, за которым, в свою очередь, постоянно бегал «сионист-журналист» Миша Сигалов. Была еще куча всяких «комет», но память поколений к ним, увы, равнодушна: мало было просто стучать, надо было ещё уметь выдавать продукт в виде «экспертизы». Действительно, самого Зубатова Сергея Васильевича историки ещё помнят, а вот имена его соратников – вряд ли…

Надо только добавить, что ничего нового к структуре этого отдела придумано не было. В качестве экспертов-акторов, как правило, набирались люди поверхностные, исключительно «левых» взглядов, вербовавшиеся не столько из среды самих движух, сколько инкрустированные в «систему» по той или иной рекомендации (блатные). Начиная с Хрущёва, кумовство вообще было устоявшейся практикой совдепа, и никакие инструкции, никакие, казалось бы «жёсткие» правила, не могли остановить процесс ротации «элит», осуществлявшийся исключительно по родственному принципу. Как осуществлялись эти отсевы-назначения?

Во-первых, не забудем, что «спецслужба» – это услуга, её топология есть т.н. «сфера услуг» по определению. Другое дело, что клиентов у неё немного – в нашем случае это Номенклатура, обозначавшая цели и ставившая задачи, которые, в свою очередь определяли и сами методы работы спецуры, где всё всегда начинается с одного – разводки. Не мне вам рассказывать: сначала «скопившихся» рассредоточивают на два лагеря, потом внедряют в каждый из них по бионегативному (об этом ниже) «аттрактору» или, говоря по-русски, психу, способного генерить конфликт буквально из ничего, а затем конфликт подогревается путём тиражирования как раз тех мемов, что в состоянии безумия плодят эти аттракторы – артикул: Утка Подсадная™.

Жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку – вот так все постепенно втягиваются в перманентный стук друг на друга, а «контора» спровоцированный конфликт типо разруливает и, соответственно, «принимает меры», то есть «назначает». И при любых обстоятельствах – набивает свои вместительные сейфы домыслами и слухами, литературой производства Пафосных Советских Писателей в жанре non-fiction.

Трудно сказать, был ли Сигалов настоящим сионистом. Но в любой разводке, как мы знаем, без системного «жыда» просто никак. Это же Имя заместительной жертвы в череде постоянно случавшихся, но весьма предсказуемых миметических кризисов на этой территории, её биополитическое. А под колпаком тогда оказались не только музыканты, но и вся, так сказать, теневая рок-инфраструктура – «заряжатели» концертов, «писатели», издатели рок-самиздата.

В Москве к тому времени уже выходило несколько подпольных журналов, в частности, – «Зеркало», «Ухо», «Урлайт». Кстати, название последнего взято из захода к моей песне «Москва колбасная». Активно сотрудничая с ними, иногда входя в состав редакций, – тем не менее, совместно с Николаем Дмитриевым и Иваном Соколовским я параллельно выпускал и свой «Сморчок», издание которого, впрочем, было приостановлено моими кураторами из КГБ.

А куратором я обзавёлся после того, как в самом начале 1984-го меня заставили явиться на Лубянку для «беседы», поскольку в моих действиях, оказывается, имелись все признаки состава – «…статья 190, пункт 1 УК РСФСР гласит, что…» – но не было пока события, и будущий куратор мне прямо намекнул, что событие торопить не стоит, мы же неглупые люди – да?

Ну, я думаю, читатель понял, а каком «событии» он говорил. Событием «преступления» являлась именно группаДК, а неглупым должен быть я, у которого, подразумевалось, не было желания отправиться за решётку. И, в первую очередь, устраивая концерты, т.е. зарабатывая музыкой деньги. Таким образом «группа» ДК закончила своё существование уже в январе 1984 года. А компания Смирного-Троицкого прибавилась ещё одним «экспертом», которого, впрочем, на данном «фронте» быстро и не без помощи «коллег» забраковали и направили на иной - отражать Главный Удар подлых империалистов, где на самой передовой война шла за книжный рынок.

Вопрос: нахер я им сдался? Вербовка – это понятно – не мытьём, так катаньем: МИЭМ считался литерным вузом, особенно наш факультет. Однако повод явно невелик, очевидно же. Они всерьёз считали советскую номенклатурную тюрьму великим щастем, коим они одаривают неразумное пополо, а потому любое инакомыслие представлялось ими своего рода болезнью, извращением, где они, занимаясь профилактикой, выполняют священную функцию добрых грандов-лекарей, хотя то, что вся их беспонтовая постройка ёбнулась буквально через пять лет и превратилась в руководимое их же внуками Гниющее Болото, лишь подтвердило старое правило: врачу – излечися сам.

Тем не менее, я был вовсе неглупым и доверие чекистов оправдал. Как, похоже, и этих «рокенрольных» мудаков, готовых уже тогда за мелкий прайс негигиенично вертеться на выпуклых местах всяко-разных сурковых (как им дико повезло – просто пиздец нахуй!), впрочем, – иначе я бы всех, наверное, пересажал за их коллаборационизм и фарисейство. Отправил бы в газовые камеры нахуй, устроил бы освенцим в отдельно взятом подразделении Гестапо, не пожалел бы никого, ни геев, ни пидорасов… Просто потому, что людей иного типа в этой среде практически не было, поскольку – не поверите – их в эту среду реально не пускали. Но вот что интересно. Топологически под «группой» понималась тогда концертная практика группы людей, объединённой «торговой маркой», брэндом. Собственно для рок-группы это был конец, но какое отношение к року имел мой проект?

Вот я сейчас, каждому, читающему этот абзац, могу дать шанс проявить личную смекалку и легко догадаться, что собственно брэнд не мог подвергнуться запрету, поскольку, очевидно, находился вне данного топоса. Что это значит? А это значит, что за вынужденным (а, может и ненужным вообще?) отсутствием концертов словосочетанием «группа ДК» я могу назвать всё что угодно, вплоть до самого себя (чем плохи, в таком случае, магнитофонные записи?), тем более «ДК» изначально понимался мной как проект актуализации самого себя. Нет, конечно, в сим помогали и мои товарищи и – тем не менее.

Действительно, никаких «групп» в реале не бывает, в лучшем случае запалом арт-бомбы становится биполь противоположных по типу личностей, но, как правило, за словом «группа» скрывается маркетинговый ход продюсера, псевдоним одной из многих стратегий репрезентации его personality – он же криэйтер Проекта. И не говорите мне, что Макаревич подразумевает под словосочетанием «машина времени» что-то другое – никогда в это не поверю.

Моим куратором от КГБ стал неплохой парень, с которым мы потом подружились (на работу его брал сам Филипп Бобков, в 90-е он оказался в приснопамятном УРПО вместе с Литвиненко), но судьба его сложилась, увы, весьма трагично. Он мне постоянно звонил и предлагал «поговорить», хотя я никак не догонял смысл этих бесед, которые были, по существу, ни о чём. Он ни о ком не спрашивал, его не интересовала «антисоветчина», и уж тем более «творчество» всех этих тогдашних «героев рокенрола», – в основном, разговоры за жизнь и имеющихся идей на предмет либерализации книгоиздательства – тема, которую тогдашнее руководство Гестапо активно проталкивало. А я – пора признаться – кроме музыки тогда ещё и слыл достаточно крупным московским книжным спекулянтом с погремухой «Профессор», которую дали подельники согласно профилю моих интересов.

Через некоторое время я, правда, понял, что на меня стучали, и он – то ли сверял всю эту хуйню, то ли отчитывался перед кем-то, но не думаю, что это всё имело какое-то серьёзное значение, за исключением разве что одного случая, который опустим. Догадаться же, кто стучал, тем более труда не составляло, поскольку IQ как рокенрольной, так и околоейной публики никогда не отличался большими цифрами, однако, согласитесь, свято место пусто не бывает, и лучше не палить к тебе неравнодушных, поскольку вероятность того, что на их место придут новые, – даже не стопудовая, а больше.

Однако после личного знакомства с Григорием Климовым и его книгой «Протоколы Советских Мудрецов» (реально снесла мне тогда крышу) я, наконец, расшифровал скрытые месседжи своего куратора: педерасты, заики, алкоголики, психопаты, карлики, картавые, минетчики и минетчицы, наркоманы, околомузыкальные давалки, лесбиянкии т.д. и т.п. – то есть, как раз то, что в движухе воспринималось на уровне прикола, хихи-хаха и ебацца-срацца, а главное – наделялось, порой, статусом невъебенной крутизны – вот что реально интересовало Тринадцатый, а отнюдь не антисоветские анекдоты и политические взгляды подпольных рок-пророков. Им нужны были отнюдь не игроки, им нужны были простые фишки, насаженные на крючок своих «слабостей». Поэтому неудивительно, что в своей странной работе они опирались на «источники» исключительно из этой среды – нихуясе, скажу я вам!

Для чего? А теперь поглядите внимательно на тех, кто постоянно срёт вам по жизни, или прямо сейчас: не поленитесь, гляньте, как выглядят в реале отчаянные говномёты из комментов к вашим днюхам – ничего не замечаете? Ай да Климов, ай да сукин-сын! Мнительные, женственные и неуверенные в себе анонимки…

Конечно, я понял, за что прикрыли мой весёлый «Сморчок», – в то время как другие журналы, тем не менее, выходили, играя роль, видимо тех же самых, но уже «неодушевлённых» аттракторов в священном деле номенклатурной сегрегации. Подобное должно притягивать подобное. Ведь, откровенно говоря, одним из мотивов, приведших к изданию собственного журнала, была идея забить гебешные файлоприёмники голимым мусором и напугать цековских шизофреников продуктом той самой информационной революции (как раз начали появляться персональные компьютеры), которую они все ожидали с неподдельным ужасом. И то, что «Сморчок» вносил элементы хаоса в их двумерные марксистско-ленинские мозги, это бесспорно…

Тем не менее: если вами занялись спецслужбы, – скорее всего, – вас просто кто-то хочет уничтожить, но так, чтобы вы сами не заметили. Или – другой вариант – вашими руками хотят уничтожить кого-то, о ком вы даже не подозреваете, но тогда не забывайте, что следующим будете уничтожены вы. Само наличие "куратора"вяжет вас по рукам и ногам, а гарантирует лишь одно - постоянное безденежье. Может, как раз для того и назначили? Ничего личного, – однако, мой опыт говорит только о бессмысленном и по существу анонимном механизме ликвидации тех, кого Номенклатура, так или иначе, посчитала конкурентами, включая сюда и самих «кураторов» – механизм, где исполнителями являются «последние», они же омега-самцы или «бионегативный социосубстрат» в дефинициях Григория Климова.

Номенклатурный социоцид. Что скажете?

Вот блять опять эти заумные слова нахуй. Ладно, вернёмся к нашим баранам – о чём мы там говорили то? А, да – «подпольные рок-журналы», это пиздец нахуй. То есть, я хочу сказать (да-да, продолжим), что атмосферу эти аттракторы-зины – …в конце квартала – правда, Вань, – ты мне такое же сваргань… – создавали достаточно «романтичную», если это слово, конечно, годится в контексте данного мотива. Какого мотива? Из музыки к мультфильму про Чебурашку, разумеется.

Романтичную, ага, но и только. Поскольку общим для всех этих изданий был повальный дилетантизм – как главных действующих лиц, так и примкнувшим к ним «попутчиков». Благоглупости лились рекой: в истоки советского рока ставились то Высоцкий с Окуджавой, то Галич, то еще кто-то; музыкальная же «чувствительность» критиков не выходила за рамки квинто-квартового круга, а то и прямо крутилась вокруг голимого блатняка, который тогда – как  все подпольное, наверное, тоже назывался «роком» и которому методично, с упорством, достойным другого применения, противопоставлялись фашисты, антисемиты и некое – страшное и зловещее – «общество-Память».

Ну и что? Все эти ляпы с лихвой покрывались авторской искренностью, особым, еле уловимым, «футуристическим» тоном публикаций и – вместе с тем – щемящим ощущением нового и, разумеется, прекрасного будущего. И все были счастливы этой игрой, которую умело направлял «в демократическое русло» КГБ. Хотя, если трезво посмотреть, нет и не было у рок-культуры заклятого врага, чем урла и гопота всех мастей, включая сюда и интеллигентствующих соплежуев, чьим культурным маркером как раз и были Окуджава с Высоцким.

Надо ли повторять, что даже не ВИА и не далекая от современности советская песня, сколько именно Высоцкий – уродливый плод на чахлом деревце т.н. «одесситов», обожаемый властью лицедей и вся его гнилая, гопническая «правда», которой, как бы нелегально подпитывался этот раболепско-патриотический, бескрылый советско-совковый глист – были основными, если не сказать хроническими раздражителями для любого уважающего себя меломана. Я, например, это отчетливо помню: что битлы, что Высоцкий – к нашему, «продвинутому» блять року отношения не имели никакого.

Больше того, уже при личном  общении с подавляющим большинством ныне известных «рок-музыкантов» меня просто шокировало не только их незнание, непонимание, но и я бы даже сказал, нелюбовь к мировой рок-культуре, музыке вообще. Я не говорю про Башлачёва, который вообще не понимал, что такое рок, и на все мои попытки вписать его каким-либо образом в ту или иную рок-группу, отвечал категорическим отказом.

Ладно, Башлачёва трогать не будем, есть у нас для этого профессиональные историки. Однако для меня, вышедшего из арт-рока 70-х, эта, граничащая с откровенным подлогом, искусственность рок-тусовки 80-х была слишком очевидной, как и все те признаки практиковавшегося ею карго-культа, которым было помечено тогда всё «советское». Ситуация с необходимостью требовала по отношению к себе адекватной и симметричной рефлексии, коей и был Проект ДК, теперь уже законсервированный в виде огромного количества магнитоальбомов – музон, сходу возненавидимый практически всеми титульными «легендами» советского карго-рока.

А что вы хотите-то? Песенки у костра – он же «советский рок» 80-х есть не что иное, как продолжение тех же шестидесятнических «трансгрессий» на предмет антисистемных яко бы тумана и запахов тайги, но уже в виде римейков последних, превратившихся в портвейн и ожидание карго (т.н. «перемены») от поколенческих «предков»: Высоцкий или, – как редуцированный ответ на запрос «позднего совка», – Галич. Некачественная, маргинальная даже по отношению к советской эстраде, дискурсивная практика этой – на деле – самодеятельной и малобюджетной попсы, увы, абсолютно не совпадала с тем, что дали миру аутентичные 60-е и творческие 70-е…

Да, «нью-вейверы» 80-х честно бились за свою санту-барбару, но «роком» это можно назвать лишь с большой натяжкой. Хотя, что значат какие-то «термины», если подпольная музыкальная жизнь начала 80-х была куда более живой и искренней в своём внутреннем драйве, чем это имеется сейчас – в нашу эпоху компьютеров и «творческой свободы» без амбиций и без особого желания этой самой свободы? Тем не менее, по слухам, Троицкий лично отвечал перед властями за «молодежный миф 80-х» и, надо сказать совершенно без иронии, с этой работой он успешно справился.

Поскольку Тринадцатый Отдел, как вы уже поняли, был прибежищем разного рода «леваков», нелишне будет залезть в архив революции, достать папочку, на которой написано «Вильгельм Райх», и наш исторический бэкграунд пополнить её содержимым – Григорий Петрович, уверен, будет не против.

Это он, Вильгельм Райх, пытаясь скрестить Фрейда с Марксом, назвал Оргоном жизненную энергию, и это та самая энергия, которая на протяжении веков была известна на Востоке как «ка» или «прана». Райх верил, что энергия Оргон это та созидающая сила, которая является основой нашей сексуальности, и, на самом деле, всего живущего и растущего во Вселенной. Так вот, возвращаясь к теме, можно сделать вывод, что КГБ и был создан как раз для того, чтобы самостоятельные, пульсирующие в организме ордынского населения, потоки энергии Оргона были перекрыты и направлены в сторону Номенклатурного Конкордата, где сам КГБ играл роль «светской власти». А для сопротивляющихся этому процессу он должен выполнять функцию обыкновенного гандона, надеваемого номенклатурой на собирательный Хуй слишком креативных, т.е. неугодных.

ДеКа, таким образом, и как вы уже, думаю, догадались – это не название «группы», а миметическая репрезентация функциональной константы власти по отношению к собственному населению (используя терминологию Райха), двойник самой квинтессенции совка, его Пятый Элемент: экстенсификацияДК в применении к. Интенсификация Проекта шла несколько в другом направлении.

На место вокалиста у нас тогда было два кандидата – уже известный вам Морозов и Володя Рожков по кличке «Насос», которого я, собссно, и проталкивал. В отличие от интеллигентного Насоса, Морозов – перверт настоящий, поэтому идея из Дауна делать Дауна мне показалась не то, чтобы циничной, сколько весьма порнографичной и оттого создававшая ощущение постоянной неловкости за клиента – порнографический советский журнал «Крокодил», кто помнит, где весь визуальный «юмор» состоял из демонстрации физиологии и уродства. Кредо будущих «Весёлых Картинок», впрочем, а я «сатиру» не любил никогда.

Нет, Женя отнюдь не Даун – не подумайте чего плохого. Просто его гениальность того рода, что не оставляет никакой дистанции между актёром и его образом, и практика не раз показала, что на этапе nigredo подобная аутентичность ведёт к разрушению личности. Хотя не стоит забывать, – и это вы можете легко проверить по моим публикациям того времени в «Ухе» или «Урлайте», – проект ДК уже тогда мной позиционировался, как откровенно антироковый и, в принципе, – ни Полянский, ни Яншин не были против этой концептуалистской провокации par excellence.

Однако случилась оказия, и Яншин устроил нуждавшегося тогда в деньгах Морозова на должность дискотетчика в клубе общежития МИСиС в обмен на чисто конкретную возможность там репетировать, а заодно и попеть для коллектива (да-да, конкретно за бабки – без них Женя никуда и ни за что). В отличие от Димы, я слишком долго и хорошо знал научившегося к тому времени петь в Гнесинке Крутого Перца с характером капризной девочки, амбиции которой, впрочем, простирались в совсем ином топологическом пространстве Вокального Выебона. Тем не менее, вариант был неплохой (клуб находился буквально в двух шагах от тогдашней моей работы), Дима предложил сначала начать, и пообещал максимум в течение полугода найти Морозову замену.

_________________
Начало ⇒ ЗДЕСЬ
Окончание   ⇒ ЗДЕСЬ


Комменты здесь
_________________
НОВОЕ ИСКУССТВО (магазин) - приобрести: альбомы ДК

Сергей Жариков
Ну что, потрендим на тему «рокен-рол-мёртв»?
(окончание)


  Понять не могу - почему Яншин, в конце концов, не взял Морозова в свой Музыкальный Крокодил? То есть, понять, конечно, могу и даже знаю, – но я к тому, что родина в его лице явно потеряла Выдающегося Концертного Фронтмена (ВКФ), – и музыка, как вы уже догадываетесь, здесь совсем не причём. У Моцарта есть запредельно гениальная вещь. Это – Ein musikalischer Sprass – Щютк Музыкальный (K.522). Неполная коллекция расхожих музыкальных клише своего времени. Так вот: какой не выбери оркестр, как её не исполняй – всё равно звучит оркестр даунов.

Теперь давайте отойдём немножко в сторону от музыкальной темы, выйдем на улицу на станции метро «Лубянка» и оглядимся вокруг. И что мы увидим? Мы увидим, что вечно поддатая советская эстрада, что не менее поддатая «самодеятельность» – неплохой фон для таких же, выживших из ума, даунов, оккупировавших тогдаКремль. Неправда ли? Разве плохо, когда размножаются одни только ослы? (Нет-нет, я имею в виду времена Моцарта, конечно, упаси бог!). А что сделал Моцарт? Ему очень были нужны деньги (он их много и часто проигрывал в бильярд), – где их взять? Даром, что «гений» – и Амадеич поступил просто: он уподобился своей публике.

Комменты здесь

Публика, ведь, никогда не любит того, кто лучше её, и голосует баблом – со-о-о-бственным баблом. А что нам еще нужно от публики? Не, если честно… Понимания? Гы-гы, – дать «умного» и остаться без штанов? И что? Клоуны всегда получают больше всех. А как же музыканту без бабла? Включить «серьёзного? А как же гоп-стоп? Я имею в виду реальную, народную популярность всякого рода фуфла – унылое говно, постоянно приходящее к нам с Запада: «Слышь, братан, ну не ахуели там эти битлы, а? – не, ну не пидарасы? – ну просто всёпостоянно пиздят у наших «Весёлых Ребят» – пиздят и пиздят!!

Номадические Колобки™: именно поэтому Фантомас в России всегда будет актуальней Джеймса Бонда. А Штирлиц – Фантомаса. А Штирлицы, они у нас вон – прямо через одного, и по два на один куст – даром, что ли весёлые ребята? И от бабушки ушли. И от дедушки. И свои пробковые шлемы блять вы тоже спиздили у наших предков, хуле – спасибо деду за нашу победу.

И мы решили уподобиться деду. Этот клишировано-расклёшённый пафос 70-х – можно ли к нему относиться серьезно и не повредиться, в конце концов, головой? Что это, если не ирония, которую можно передать исключительно инструментально, не прибегая к вербальным подчёркиваниям чисто сонорного концепта? А если всё-таки прибегнуть? Как достичь витальности нашего «антирокового» нарратива блять в среде папуасов с гитарами, мыслящих сугубо «профессионально» и, тем не менее, постоянно ожидающих от очередных джоан-стринги новых портостудий, на которые потом будут записываться свежие карго-молитвы? О! То, как тогда люто возненавидели нас так называемые «рок-музыканты 80-х», это отдельная тема.

Нееет, это не мы «обесценили рок», это они постоянно дискредитировали его сами. Хотя, – умер клим, да и хрен с ним, – так нет же! Это они свои перверсии называли роком: «советский рок 80-х» – слышали такое бессмысленное словосочетание? Это их публика пафосно поднимала над головой зажигалки, и это их «сердца ждали перемен» – карась со сковородки орал повару «вкусно пахнет!» и ждал, когда тот подольёт ему масла. Ну-ну. И мы уподобились этим «рокерам новой волны», продекларировав свое отношение к данному факту. Как грицца, проявили свои кулинарные способности. И после ДК рок, действительно, стал ниибацца безволновой иллюстрацией классического анекдота про помидор, который «кушать люблю, а так – нет».

Чем дальше влез, тем больше снов, и музыкальный лохотрон Тринадцатого стал неиллюзорно похрапывать. Кредит доверия – «…берия-берия, вышел из доверия…» – увы, закончился. Ко второй половине 80-х музыканты все больше стали походить на напёрсточников, прятавших от лохов шарик актуального, прекрасно понимая, что когда терпилы обнаружат, что шарика в принципе нет, – они, ведь, могут и ебало начистить. Однако не зря говорят – тот, кто нам мешает, тот нам и поможет: на противоположном конце тогдашнего музыкального полотенца собралась другая бригада вшей, а главное – таких же напёрсточников. Я имею в виду Союз Советских Композиторов.

Действительно, какая разница? Я решил доказать это на собственном опыте и приобрел книгу «Строение музыкальных произведений», которая была написана, судя по аннотации к ней, для аспирантов консерваторий. Гы! Что за «консерватория» после самого ФПМ-МИЭМ (первый фак в СССР – не хуй собачий), где каждый год было по 3-4 случая суицида по причине сворачиваемости мозгов от засратости головы непомерным поиском глубокого смысла только на одном потоке? Короче, я стал композитором – свернул моск в трубочку, направил его в жёппу и стал тупо срать мозгом. Уподобился, короче, советской культурной вше.

На каждую репетицию я приносил по 8-10 новых песен, и две трети из них мы тут же записывали – без пульта (!) – прямо с усилителя «Трембита». Чтобы микрофоны не заводились, комбиков и прочих подзвучек тоже не использовали. Ни гитарист, ни басист – себя, разумеется, не слышали. Да и вокалист – слушал только себя, какой кайф! А зачем? Если ты считаешь себя музыкантом с Большой Буквы – ты играй, слушать тебя уже будут другие! И потом, всегда бери пример с чукчи: чукча не читатель, чукча писатель. А лучше всего заранее всё расписать на бумаге, придти на базу и за полчаса записать на пленку, не репетируя вообще и не ждать, когда к вам спустится директор по сигналу одного из ваших «друзей».

…Однажды в Москву приехал Майк (Михаил Науменко). Кто-то ему там в Питере здорово поднасрал, дружков его быстренько сплавили в армию, он остался один, и Володя Литовка – он тогда в зарядке сейшенов специализировался по «панкам» (ныне покойный, умер в тюрьме) – попросил, чтобы мы ему подыграли. Конечно, нет проблем! Майк в Москве был популярен, и я подумал, что кассету с записями его песен найду быстро – оттуда всё и «снимем». Серега Полянский обрадовался, типа, ништяк, панк поиграем, оттянемся, типа давай кассету. В общем, кассету я так и не нашел.

Ну, что теперь делать? Приехали. Подключились. Оказалось, что все песни – в одной тональности. Сыграли на раз – ёёёёё… Больше всех расстроился Полянский – «питер-столица-рокенрола, ага, как бы не так» – и, чтобы не заснуть от скуки, решили мы Майка немного подъебнуть, по типу прописки бона в ВИА, как это обычно делали в филармонических эстрадных бригадах. Майк, естественно, ничего не понял, и тогда Серёга совсем скис: «Вот тебе бабушка и ленинградский рок»… А потом на сцену выскочил бешеный Морозов, и паровоз Майка был отправлен на самые дальние запасные пути – второе отделение концерта, который проходил, кстати, в одном из опорных пунктов милиции «научного» города-спутника Зеленоград, где, впрочем, зелени было куда меньше, чем облупленных, сероводородных хрущёвок.

На окраине того же «города-спутника» зимой 1983 г. прошёл и легендарный московско-ленинградский панк-фестиваль, где кроме нас, из известных были: «Зебры», «Красный Крест» Олега Ухова, «Народное Ополчение» Алекса Оголтелого, «Автоматические Удовлетворители» со Свиньёй и еще кто-то, сейчас уже и не помню. Невероятно, но факт: это пафосное мероприятие было весьма натурально законспирировано под «деревенскую свадьбу» – столы, бухло, кильки в томате и проч. Фестиваль тогда закончился настоящим апофеозом: все кидали друг в друга закуской – и той, что еще оставалась на столе, и той, что притащили с собой, и той, что выдавливали из себя, как раба: маринованные помидоры, зеленый горошек, горсти чей-то блевотины, ботинки, говно, батоны плесневого хлеба, короче – настоящий Гимн Срачу: панк форева. А Роисся без форевы, как всем известно, что невеста без фаты. Однако тучи над испанией сгущались уже чисто конкретно: хуй вам, а не безоблачное небо.

Дело в том, что после смерти Андропова в рядах чекистов начались разброд и шатания, что не могло обойти мимо и наш Тринадцатый. Брежневские пошли атакой на радикалов и единственное, чем запомнились времена правления Константина Устиновича, так это безумные и безграмотные «указы» (убрать, например, слово «русское» из употребления в СМИ) от лица таких же уродов, как и Брежнев, которого я, например, до сих пор считаю Отцом Советского Панка, а в будущей череде особо прожорливых червей-рашкоразрушителей он был по-настоящему велик – Первый из тех, кто ею потом сытно и невозбранно попользовался, превращая в говно всё, что ни пропущено через собственные кишки.

Примером тому в нашем маленьком рокенрольном городке может послужить недвусмысленная охота на андроповскую дочь Иру, которая весьма плотно общалась с Диденко, Липницким, Троицким и, похоже, всей тогдашней сектой так называемых «Московских Концептуалистов».

Первыми под раздачу попал «Мухомор». И самое неприятное в этой ситуации состояло как раз в том, что мухоморов стали использовать в качестве примана для каких-то других, весьма важных для Партии и Правительства мух, о которых мы даже не подозревали, но они были тогда единственными из концептуалистов, кто отметился в магнитиздате. Единственными за исключением ДК, и это наводило на неприятные мысли. Не столько на предмет мух, сколько хамна: Морозов решил устроить грибной сейшн прямо на нашей базе.

Нет, конечно, похвально желание советского трудящего проявить солидарность с теми, через кого можно пафосно забакланить через Голос-Америки и дать зелёный свет набиравшему уже обороты ЧСВ, но не надо забывать тогда, что Родина разрешает пиздить радиодетали со своих режимных объектов только горячим патриотам, а не брызжущим слюной наймитам империализма, светлую советскую молодёжную дискотеку превративших в клоаку для извивающихся в декаденских конвульсиях ядовитых стиляг-мухоморов, в среде которых, впрочем, оказался и Сознательный Мухомор, раскусивший хитроумные планы идеологического врага и давший не только показания на Бывших Своих Коллег, – что естественно запутались в сетях, расставленных всюду на необъятных просторах нашей родины подлыми охотниками за неокрепшими душами непоротых, неёбаных и непорочных целок иного типа, доказав тем самым, что не вся наша молодёжь готова пассивно плыть в грязном фарватере человеконенавистничества, коммерции и безумного стяжательства, – но и решивший помочь Органам помочь органам помочь, помочь органам, органам помочь…э-э-э…поймать диверсантов с поличным.

Девочкам вообще свойственно нравиться. Догадываетесь, с каким неподдельным щастем тогда опера Тринадцатого шли с утра на работу, узнав о такой реально хлебосольной новости? И они ясно увидели на голубом небе звёздочки, которыё падут на их погоны ровно по той траектории, что хрипловато предвещал им совсем недавно Народный Певец и любимец Лубянки. Девочке-то что, – способность к сочинительству у неё никогда не проявлялась, – всё, что она пела – было не её, и вообще: себя показать, людей посмотреть – что в этом плохого?

Хорошо помню, как позвонил мне тогда взволнованный Смирнов и спросил: «Ты что, решил спалить свою базу?! Ну и зачем, скажи, пожалуйста?». Однако нашу девочку остановить уже было невозможно, и под новый 1984-й год мы перебрались обратно в ДК завода «Динамо», хотя интересно, через кого в Тринадцатом узнали (считалось секретом), что автор декашного репертуара был я?

Там мы продолжили писАться ещё активней, и работа закипела, яко самогонная брага. Работа по производству несуществующей музыки (самогона) от имени несуществующей группы (самогонщиков), состав которой пополнился клавишником Сашей Белоносовым и саксофонистом Сергем Летовым. Витя Клемешов – аутентично провинциальный, сошедший с «дальней станции» вокалист, прекрасно владевший трубой, саксофоном и гитарой, которая, кстати, звучала у него, как челеста. Приходили и уходили, подливая масла в огонь: Олег Опойцев – саксофонист-виртуоз из популярного тогда диксиленда Лебедева, Юрий Царёв и Алексей Орлов из «Метро», Юрий Царёв и Алексей Орлов из «Метро», Сергей Сулейменко и Дмитрий Кутергин из «Доктора», Иван Соколовский из «Ночного Проспекта», Александр Скляр и Егор Никонов из «Ва-Банка», Юрий Орлов, Игорь Лень и Алексей Андреев из «Николая Коперника» и другие. Основным моим продуктом стали так называемые «магнитоальбомы», а координатором Проекта стал Вася Бояринцев, он же Лонг – легендарный московский хиппи.

Спросите, а что же ГБ?! А ГБ нас продолжало «искать»: осенью 1984-го мы перебрались в коптевский ДКЖ, весной следующего года вернулись в «Динамо», а уже осенью были в ДК Косино, где Яншин, отвечая на запрос Тринадцатого о «расформировании антисоветской группы ДК» (для меня это значило конец т.н. прокурорского надзора) объявил о создании «Весёлых Картинок» – крыша, под которой существовала тогда «группа» ДК, хотя к группе (пусть даже, практически, своей), как форме репрезентации Проекта я уже безоговорочно охладел. Однажды даже прибыл в Москву Оголтелый чуть ли не с наклеенными усами предупредить, что питерский народ по очереди вызывают на Литейный, и всех спрашивают про ДК. Забавно.

Безусловно, обладая административным талантом, Дима собрал сильный «живой» состав, способный заняться той самой конвертацией notos в bablos, но при одном весьма важном условии: его проект должен быть обеспечен «вторым дыханием» самого Яншина. Однако надо было не только уметь играть, но и уметь сочинять. А вот здесь-то и находился корень многих проблем, главная из которых состояла в отсутствии у Димы креативности – даже играя в ДК, он предпочитал демонстративно забывать свои партии бо крутейший лабух, предпочитавший нотный лист. Увы, именно этот, ставший Диминой привычкой, корпоративный «прикол» и сыграл в его творческой судьбе злую, если не трагическую роль.

Эффектно стартовав в 1987 году в Подольске, «Весёлые Картинки» – в последующем – так и не оправдали надежд в первую очередь тех, кто этот, наполовину провокационный, проект инициировал; плюс упорное нежелание Яншина законтачить с Амбулаторией вкупе со странным для математика непониманием той роли, которую играли яко бы подпольные разводилы Тринадцатого, абсолютно не обладавшие именно теми возможностями, о которых так сочно и красиво пиздели в своих зинах.

О чём пиздели? О реальной концертной антрепризе, о чём же ещё: об ахуительно мощных концертах и фестивалях, о невъебенных бабках, что они готовы платить за каждое появление Картинок на сцене – сладкая тогдашняя мечта не только Дмитрия Аркадьевича.

«Поматросили и бросили» – вот это как раз сюда, это вот, ну, прямо в тему. Такая же судьба, впрочем, постигла и «Процеss» – другой параллельно-концертный проект, в котором участвовали Сергей Полянский и Витя Клемешов, в очередной раз подтвердив классическое правило: старое вино в новые меха налить невозможно. А что там у нас со старыми мехами?

«Антисоветская» бодяга закончилась, и у меня теперь есть, что предъявить этой сраной Партии. И речь идёт о самой настоящей «упущенной выгоде», поскольку деньги тогда можно было заработать только с концертов, а именно концерты-то и были мне вменены и запрещены. Популярность наших записей была весьма и весьма, и эту популярность неплохо было бы конвертировать в другую валюту – не так ли? Бабки блеааать!!! Где мои бабки?!! Сейчас это главный вопрос современности, и жёппой крутить не надо – другим-то заработать давали! И про, окружённое белополяками, молодое советское государство тоже не надо, – все эти слова про идеологическую диверсию и «клевету» на режим, который сам развалился через каких-то пять лет, – разве не пустой пиздёшь и бессмысленное сотрясание эфира? Особенно на фоне того, что сделали с этой страной потом сами эти «охранители», которые куда лучше меня знают – ктоконкретно конвертировал тогда что и во что.

С этими пресловутыми, нахуй никому ненужными рок-клубами – та же ситуация и те же предъявы: почему им не был предоставлен статус концертной организации, филармонии? Почему они не могли воспользоваться даже теми возможностями, что были у лабухов из МОМА? Ваши варианты ответов, хаха? Ну, давайте-давайте – нет? – тогда я отвечу.

Чтоб вы были, стали и навсегда оставалисьбедными, друзья мои. Чтобы вы всегда чувствовали, что вас здесь кормят, и сами вы - ничто.

Ленинградский Рок-клуб учредил Романов еще при Брежневе, а при «реформаторе» Горбачеве он вдруг стал загибаться – почему? Зато в Москве зачем-то открыли Рок-лабораторию, подчинив её Управлению КГБ по Москве и МО – зачем? Чем руководствовались «брежневцы» в рядах чекистов из Тринадцатого, постоянно выступая с филиппиками в адрес лаборатории на фоне подчёркнутой толерантности по отношению к ленинградскому Рок-клубу, где свобод было на порядок меньше? Потому что куратор амбулатории был этнический киргиз? Или – вообще – чтобы скрыть, что функции «куратора» больше всего напоминают функции тяжёлой чугунной килы на ноге каторжанина? Ленинградский рок-клуб тоже ведь «курировался» со стороны местного УКГБ, далеко уже не секрет. Кстати, с этой лабораторией случился однажды весьма неприятный казус, на котором стоит остановить внимание.

Речь идёт, как многие уже догадались, о так называемом «доносе» «музыкантов» на тогдашних своих «друзей», они же «околомузыкальные деятели». Увы, закавычивать нам придётся тут почти всё – целые блоки слов, и делать это придётся постоянно, поскольку весь этот, на поверку искусственный и спровоцированный конфликт представлял собой хитрую войну слов, развязанную заинтересованными лицами, чтобы скрыть подлинную войну вещей, топология которой была совсем иной.

Как я уже говорил, раздрай, начавшийся в среде чекистов после Андропова, по сути, стал главным сюжетом практически всех событий второй половины 80-х годов прошлого столетия, скрытой пружиной многих тогдашних конфликтов. Конфликтов, весьма протяжённых во времени и оттого кажущихся для невнимательных глаз немотивированными и случайными. Но это не так.

Атака брежневских на тандем Троицкий-Липницкий, начавшаяся в начале 83-го достигла своего апогея ровно через четыре года. Смирнову и Ко каким-то образом удалось достучаться до тех структур в ЦК КПСС, что стояли над КГБ, и тучи над Артемием Кивовичем сгустились (спустились) по самое некуда. Чтоб контекст событий как-то прояснить, замечу, что Илья Смирнов играл роль Хинштейна, а Артемий Троицкий – Глеба Павловского, если вы понимаете, о чём я.

Членом московской рок-лаборатории я не был, но неформально входил в общественный совет и группу «экспертов», в числе которых были и Троицкий с Липницким. К этому времени (1987 г.) роль их противника Смирнова даже в «околомузыкальной» среде практически сошла на нет. Более того, для большинства музыкантов, – в контексте наивной, навеянной школьными историями «про революцию», публицистики на тему колокольчиков и всё-такое-про-рок, – его «миссия» казалась дилетантской и неадекватной месту и времени, но не лишённой, тем не менее, литературных достоинств, за что и ценилась, в основном, в среде т.н. «климовских персонажей», они же антифа – субкультура, где под словом «рок» подразумевались исключительно разного рода перверсии.

Катализатором события, о котором идёт речь, стал старший брат Александра Липницкого, замешанный в какой-то серьёзной уголовке, точнее, его Дело, куда, судя по всему, решили подверстать не только Младшего с его Другом, но, заодно, и всё руководство Амбулатории. Поездки за границу, форца, диски – кто это будет отрицать? Агенты цереу в друзьях у валютного спекулянта, – короче, у Владимира дела были очень плохи, и обвинения ему предъявлялись куда серьёзнее (антиквариат, иконы), – и я вот даже не могу сейчас уверенно сказать – был ли он ещё жив на тот момент. Сюжет стандартный: облико морале, цигель-цигель ай-лю-лю и – лёгким движением руки – контора Опрятной превращается в воровскую малину…

Помню, как от распределения в КГБ меня спасла характеристика, которую я попросил написать на себя в институтском комитете комсомола. Здесь ситуация складывалась аналогично, и Липницкий, естественно, предложил составить нечто подобное такой «характеристике», а заодно и подвергнуть дискредитации своих противников в виде Открытого Письма, направленного редакторам некоторых (очень странный список, имхо) средств массовой информации. Под письмом, – как обычно в таких случаях, – должны стоять подписи «видных деятелей советской культуры», роль которых предназначалась для музыкантов, естественно.

Конечно! Ну, конечно это сильно пахло чекистской разводкой, но лично мне было похер – моих акций в этом предприятии не было, толку от тех и других было мало. Однако текст был уже готов, и от роли «видного деятеля» можно было легко отказаться, но игра Смирнова (не уверен, понимал ли он это) находилась в фарватере классических номенклатурных многоходовок и, если в глазах Троицкого, например, я был антисоветчиком, и это было его мнением (на что он, разумеется, имел полное право), то стратегия тех, кто был за Смирновым, была направлена на решение задач совершенно иного плана. Что не мог, кстати, и отрицать мой куратор, хотя публикации Ильи были до неприличия когерентны абсолютно всем решениям, касательно «группы» ДК, проводившимся тогда внутри Тринадцатого Отдела. Именно он был главным транслятором мема «распавшаяся группа ДК», что мне очень помогло и за что ему отдельное спасибо, и что, тем не менее, не отменяет и т.д. и т.п. С другой стороны, и действия Липницкого я считаю совершенно оправданными, их мотивация вполне понятна и кажется абсолютно прозрачной.

Кто реально попал под раздачу, так это, наверное, Сергей Гурьев, но его тогда мало кто знал, а авторитет Троицкого был реален, и не думаю, что музыканты сильно колебались, подписывая эту, весьма сомнительную, на первый взгляд, телегу. Гурьев пишет, что это именно я был главным иудой, что я «…с пеной у рта бился за его написание в как можно более подлой форме и место того, чтобы далее лицемерно таить тотальность своего внутреннего говна, сунул его миру в морду, втравив (вкупе с другими втравливателями) в эту историю кучу других подписантов, из которых фактически насильно выдавили потаенное общечеловеческое говно, а они поначалу ничего и не поняли…».Короче, сам Доктор-Зло™. Мне это, конечно, льстит, особенно, когда прекрасно знаешь, кто из «экспертов» решил перевести все стрелки на меня (напомнило известную суфийскую притчу о побиваемой собаке), хотя – возможно – он просто насочинял от обиды (весьма понятно) и – тем не менее – эти буквы, увы, отправлены не по тому адресу. Это не моя война, хотя – повторяю – написано красиво.

Я – человек абсолютно правых взглядов, все эти коминтерновские разборки безумной советской номенклатуры даже на уровне челяди мне представлялись войной параноиков с шизофрениками, в которой я всегда придерживался принципа «чума – на оба ваших дома», и если бы в один прекрасный момент все эти паразиты пережрали друг друга, не думаю, что Великий Архитектор Вселенной потерял бы от ужаса циркуль, и Космос изменил свою конфигурацию.

Зато в конце того же года, в Ленинграде я записал весёлый и, как оказалось, весьма популярный альбом с Алексеем Вишней, музыкантом, обладающим редким по диапазону голосом, а также познакомился с его папой, известным тем, что, будучи в своё время резидентом ГРУ в США, он и мама Алексея предотвратили так называемый Карибский кризис, когда мир, по сути, стоял, на пороге ядерной войны. Как говорится, от великого до смешного один шаг.

И наоборот. Это я понял, когда у нас появился Володя Беклемишев, он же Вольдемар – один из разработчиков советского «Бурана», умница и пьяница, умевший «включать чайника», как никто другой. Ну и к месту будет здесь упомянуть Сергея Дмитренко, дотошного редактора «Радио-ДК», отвечавшего за производство аналогового – подчёркиваю, аналогового (!) «немиметического фона», создававшегося из речей Брежнева, монологов теледикторов, песен Пугачевой и прочего узнавалова, подобранного на тогдашней культурной помойке.

Именно в этом составе (плюс, увидевший первый раз в жизни гитару, комсомольский функционер Брагин в качестве важного элемента смысловой инсталляции) мы отработали на фестивале авангардной музыки в московском ДК «Серп и Молот», когда публика – то ли снесла с петель какие-то чугунные двери, то ли батареи отопления превратила в морские узлы – радовалась, одним словом, Прекрасному и Чистому, как пятачок поросёнка. Хороший, добрый дебош под заставку из телевизионной программы «Время», которую мы запустили в самом начале выступления в тот самый момент, когда нам добрые люди отключили электричество с линии, а вот про пульт забыли…

Да это было именно то самое мероприятие, когда известная в узких кругах Ира с погремухой «Авария», пыталась выбежать к нам на сцену голышом, но была прикреплена наручниками к креслу и весьма решительно, эксплицитно гендерно остановлена Людьми™ к её имплицитно вящему, но от того не менее гендерному удовольствию. В общем, всё, как в старые добрые времена: хрестоматийный no wave, зафиксированный на альбоме «Март».

Самой же популярной презентацией проекта ДК оказался альбом «ДМБ-85» с неповторимым Витьком Клемешовым и Серёгой Летовым, где я немного подыгрывал им на бубне. Покойная Таня Диденко мне каждый раз говорила: «Серёжа, вот у тебя «ветер деревья качал» – ну, почему «качал»? – ломал, Серёжа, ломал!». Сейчас, наверное, Дембельский Альбом и не заметишь в море «русского шансона», но тогда это было хорошей провокацией на предмет различения одинакового – игра в смыслы, которую мы постоянно вели со своей аудиторией.

Но самым универсальным, самым музыкальным и самым внятным из всех наших вокалистов был Игорь Белов, безусловно. Морозов – гений, Витёк – талантище, но их онтология по отношению к Проекту была подобна астероидам. А вот Игорь – это да. Первый и, на мой взгляд, самый интересный солист яншинских «Веселых Картинок», он постоянно пытался быть внутриПроекта, понять скрытые месседжи получавшихся артефактов, но… умер, к сожалению, очень рано; а годом позже умер и Дима Яншин. Игорь отлично вписывался в ансамбль, хорошо слышал партнёров, его ритм-гитара – как, впрочем, и его «мальчишеский» тенор – всегда звучали немного манерно, но всегда точно артикулировано и стильно.

По-моему, это Мишелю Фуко принадлежит фраза «в войне слов побеждает тот, кто говорит вещь», но если он не говорил такого, то копирайт будет за мной. Субстанция – всегда субъект. Однозначно. Особенно «тонкая». Особенно «эфирная». Именно так бы я охарактеризовал манеру игры Сергея Летова: выпуклые, «объёмные» фразы, способные проникать в тебя, минуя все синтаксические блоки. Способность звучание своего инструмента подавать именно как «вещь» – уникальное качество Летова-музыканта, зачисленного японскими экспертами в двадцатку лучших баритон-саксофонистов мира.

Саша Белоносов – полная противоположность Летова. Склонный к синтезу и балансу красок, структурно мыслящий импровизатор, обладающий также абсолютным слухом музыкант, способный уловить тон в любом шуме, Белоносов – татарский суфий, видящий мир гармонично, как сложную механику балансов и противовесов, – отсюда, наверное, и идут истоки его таланта, заключающегося в умении не только конвертировать хаос самого безумного noise в хорошо структурированный, тональный космос art of noise, но и превратить его в настоящий шлягер.

Конечно, надо чётко себе представлять, что этой страной реально управляют черви, и они ревниво следят за тем, чтобы ничего не прошло мимо их кишки. Ну, да, иначе, ведь, и раздавить могут, глаз у них нет. Но главное даже не это, а то, что мечта содержимого их коллективной кишки как раз и состоит в том, чтобы стать червями: Народ и Партия едины. Если бы я был поумнее, то не было, конечно, никакого ДК и не писал я сейчас эту херню с надеждой, чтобы таких мудаков, как я было меньше, – кишка это мозг червя, его глаза и уши, – и превратить вас в говно значит осчастливить остальное: говно к говну – говна не увидать. А щасте трудящих, как известно, – священный долг Партии и Правительства, – раде этого и т.д. и т.п. Ну и наконец.

Рок умер, и умер он безвозвратно – его похоронило его же создавшее поколение. Комментируя сложившуюся ситуацию, известный мастер рок-хоррора Алис Купер как-то риторически заметил: «Тех, кто считал рок своим образом жизни, с нами уже нет. Рок сегодня может жить только на сцене». Что к этому прибавить? От рока осталась одна лишь голограмма, именуемая ностальгией. И пусть те, кто моложе, говорят, что это «их рокенрол», – чем бы дитя ни тешилась, лишь бы не бухала, и на сей счёт мы уже высказались, – к реальности это уже отношения не имеет.

Рождаются и умирают люди, такая я же судьба и у всех творческих проектов. Живут лишь одни артефакты – они вообще могут жить вечно. Своей собственной жизнью, зачастую далёкой от воли своих создателей. Да и мы, в конце концов, оцениваем лишь артефакты на самый что ни на есть худой конец, сверяя их с контекстом того времени, как правило, отнимая у них или, наоборот, приписывая им значения из контекста времени своего.

Результат? Я выпустил, наверное, около сорока магнитоальбомов. Затем, в формате СD их оказалось уже немного меньше просто потому, что диск звучит дольше ленточной бобины. Это и песенные программы, как стилизованные под те или иные субкультуры, так и «просто песнюшки»; это и целые симфонии в жанре «word-music» (да-да, это не опечатка: именно word, а не world), последний можно назвать и «радиотеатром». Но у меня есть и записи цветастых и, может быть, немного сумбурных наворотов «странного» модального рока, с элементами практически всего, что существует в мире музыки. Как это всё понимать?

Это я вас спрашиваю или вы меня? Будем считать вопрос риторическим и ответим на него с одной, но существенной целью: чтобы «историки русского рока» писали меньше ахинеи. Обвинять всех огульно не буду – здесь я опираюсь на собственный опыт, а примеры я уже продемонстрировал выше. Короче, чтоб меньше было глупостей, а оставалась одна пафосная серьёзка – очень это будет резонировать с 70-ми… Итак: «Как все это понимать»?

Конечно – как кому виднее. Сергей Летов заметил однажды, что «ДК», типа, это большой привет Фрэнку Заппа. Увы, прокомментировать не смогу, не знаю, что у Заппы в его лохматой черепушке. Хотя именно Ф.З. принадлежит следующий крылатый афоризм-определение рока: «Рок – это музыка, которую одни дебилы пишут для других дебилов, которые, в свою очередь, её слушают». Если это цитата из 80-х – лучше не скажешь.

По прошествии времени, оценивая ДК как проект 80-х, многие критики пишут о революции текста, понимая под тестом буквально тексты песен. Да, это действительно революция текста, но именно в том смысле, как понимал текст Фуко. Попытка же свести русский рок (со всеми его производными, разумеется) к полемике вокруг слов подменяет тему, и я в этом абсолютно уверен.

Был ли рок в СССР? Конечно, был и ровно в то же самое время, как и везде в мире. Ну да, его пытались запретить, убеждая всех потом, что появился он у нас только с т.н. «перестройкой», а до того было щасте под аббревиатурой ВИА. Ага-ага, помним, как же. Отрыжка той самой информационной войны, которую Номенклатура здесь постоянно ведёт с остальным населением. Хотя, причём тут какой-то стыд: непрекращающаяся гражданская война в стране, где под конституционным строем понимается перманентный госпереворот – что тут удивительного? А вы думали, гражданские войны ведутся только лишь в Африке? Как вы уже смогли убедиться, с африканскими колониями у нас действительно много общего, за исключением, разве что имманентного чёрным папуасам чувства ритма, но это ж для белых дело наживное, не правда ли?

Существует ли русский рок как особая субкультура? Да – это часть русской культуры, поскольку русский рок идентичен ей спектром собственных настроений, он использует абсолютно те же риторические обороты одного и того же языка, с помощью которого, собственно, изъясняется с публикой русское искусство, как общемировой брэнд. Более того, я думаю, что топология русского рока и русской культуры одинакова, – но если русская культура уже состоялась, можно ли то же самое сказать о русском роке? А вот это Вопрос.

Действительно, есть в рок-культуре что-то «шиваистское», что-то постоянно разрушающее самоё себя, как бы стыдящееся стать артефактом. Эксплицитно перцепционистский action, направленный против любых видов апперцепции, против слов и смыслов ради одного – драйва – манифестация того, что Райх когда-то назвал Оргоном. А потому рок это, скорее, жест, чем просто музыка. Действие. И его актуальность напрямую зависит от эффективности этого действия.

Замечательный итальянский музыкант и дирижер Риналдо Алессандрини в одном из своих интервью однажды весьма удачно сформулировал то, что мы называем «драйвом»: «Музыкант обязательно должен иметь сильное эго. Тогда ему всегда будет, есть, что сказать непременно своё». Для того чтобы быть актуальным, нужно постоянно быть нацеленным на открытие и желать сказать не только что-либо важное, но, непременно, своё и на своём языке. Сказать вещь. И здесь желание важней умения. Драйв важней синтаксиса. Мы же сами постоянно порождаем именно те формы, которые со временем как раз и становятся общепризнанными канонами. Что это значит?

А это значит, что настоящее искусство реально опасно.


© 2006

_________________
Начало   ⇒ ЗДЕСЬ
Продолжение ⇒ ЗДЕСЬ


Комменты здесь
_________________
НОВОЕ ИСКУССТВО (магазин) - приобрести: альбомы ДК
ДОМ КУЛЬТУРЫ (магазин) - приобрести: журнал АТАКА, etc
ЗЕРКАЛО-1: http://lj.rossia.org/users/zharikov/
ЗЕРКАЛО-2: http://zharikov.dreamwidth.org/

Сергей Жариков

Moreговн Крутого Понта


  Идут два мужика, а навстречу им – прямо на дороге – лежит куча говна. «Смотри, говорит один другому, – говно!» – «Да, нет, – сомневается тот, – какое же это говно, это не говно». – «Ну, как же! – не унимается первый, – говно это! Говно – оно и есть говно!» – « Не может быть, – второй суёт в кучу палец и пробует на язык, – а… ведь точно говно! Ну, старик, спасибо, что предупредил, а то бы точно вляпался!»

В общем, можно эту историю рассматривать как анекдот, а можно как суфийскую притчу, поскольку тема здесь описана как инициатическое препятствиес тремя типами стратегий его преодоления (пробовал, вляпался, обошел), которые, в свою очередь, – напрямую влияют на онтологический статус самого исследователя темы и, соответственно, на его оценки. И наоборот: это те самые три дороги, простирающиеся перед Витязем-На-Распутье™, которые – каждая сама по себе – истинны, но их релевантность будет определяться по закону подобия строго по онтологическому градусу самого «витязя».

Таким образом, изучая бэкграунд современного, нелишне вспомнить самого себя, как его необходимый элемент – просто для того, чтобы адекватней оценить тот или иной контент\контекст актуального в плане конвенций тех или иных «постинициатических» (измазанные, измазавшие и измазавшиеся) групп. То есть речь, как вы уже догадались, пойдёт о говне.

Комменты здесь

Например, часто слышится утверждение, дескать, «Россия – это говно», а мы здесь – копающиеся в этом говне опарыши. Кажется, да, близко к истине, точно-то как, ощущение именно такое. Тем не менее, данное утверждение – всего лишь метафора, эмоционально подтверждающая наш статус, но ничего не говорящая о самом предмете.

Нынешняя «Россия», а точнее, именуемая «Северной Нигерией» Российская Федерация представляет собой текст, который надо просто правильно считать и молча этот набор знаков преодолеть. Пройти этот унылый квестдо конца. А то много шума в последнее время вокруг каких-то «выборов», какого-то «приёмника» – понять вообще ничего невозможно. Невозможно просто понять, о чем же идет – в каждом конкретном случае – речь.

Скажем, Путин. Знак? – Знак. – И что? – Продолжатель «дела» Ельцина. Тот, в свою очередь, продолжатель «дела» Брежнева, и так далее, вниз по хронологической лестнице. Ничем эти персонажи – кроме каких-то личных, по большей части бытовых качеств – друг от друга не отличаются. О Добром Дедушке Ленине и сисько-масиськах писалось достаточно, нового сказать на эту тему уже нечего, да и тема сисек давно уже раскрыта. Ан, нет: кругом только и слышно – «путин-путин-путин-путин»…

Или эти «выборы». Которых нет. Которых никогда не было. Зачем трендеть о том, чего нет? Если выбор имеется – мы выбираем, если нет, то – нет. Что к этому можно еще добавить? Если я эту «власть» не выбираю – значит, она мне никакая и не власть: функции власти мы делегируем той или иной группе людей просто по определению. Неужели такая сложная мысль? И, как следствие, я не обязан подчиняться самозванцам, а в случае насилия с их стороны – «око за око, зуб за зуб». Так-то, товарищ майор.

Еще одна модная тема: «кавказцы». Кто такие? Судя по истерике «средств массовой информации», кавказцев постоянно мочат какие-то «скинхеды». А эти – кто? Мне, например, доподлинно известно, что в нашей «рашке-говнорашке» всё назначается вне зависимости как от тех или иных личных качеств, так и от антропологических особенностей. Понятно, что сначала одних назначили «кавказцами», а других – «скинхедами». Потом люди, скажем так, психически не совсем уравновешенные, пополнили ряды тех и других (так называемые лохи), ну и в качестве решающего, третьего хода, назначающие развели назначенных…

Спросите, зачем? Элементарно, Ватсон: «кавказцы» сливают «скинхедов», «скинхеды» – «кавказцев»; множества вступают в отношения когерентностидруг другу, а полнота информации в говнорашке когерентна «инсайду», то есть самому важному и, по сути, единственному рычагу, при помощи которого эта система управляется. Да и не то, чтобы управляется, нет, – так, режим некоторой интерактивности, устанавливаемый со стороны тех, кому постоянно кажется, что их объедают. А, поскольку они, в свою очередь, сами кого-нибудь потихоньку объедают, то «колебаться вместе с партией» – отнюдь не устарело. Это основная стратегия выдавливания из инсайда практической пользы.

Но, что такое «инсайд»? Это не только точное знание на предмет того, под каким наперстком в данный момент спрятан шарик, но и понимание алгоритма действий наперсточника (очевидно, что самым главным инсайдером будет сам наперсточник), то есть точное знание того, под каким, конкретно, наперстком окажется шарик в следующий момент. Заметим, что алгоритм этот экзотичен, но предсказуем, и наперсточником мы называем здесь не волюнтаристас початком кукурузы, подарившего чеченцам два казачьих административных района, а человека Традиционной Культуры. Что такое «культура» и что понимают в Северной Нигерии под словом «традиция» – об этом ниже.

Так кого же у нас назначают «кавказцами»? – Правильно, тех, кто«носит». Собссно, «партия» – это и есть те, комуносят. Помните, ленинское – есть такая партия! – а это было не так уж и давно. Спросите, зачем носят? Да затем, чтобы назначали! Поэтому те, кто так и не понял, что носить надо, будут у нас «скинхедами». То есть скинхеды это те, кто не хочет или не умеет колебаться с партией – разве может понравиться такое партии?

Партия у нас это ум, честь и совесть нашей эпохи, и она прекрасно понимает, что психическим все равно кого мочить, и она делает всё для того, чтобы народу жилось лучше (народ и партия едины). То есть, чтобы психические постоянно метелили друг друга и не отрывались на мелочи от главного своего Дела. Тем не менее, так называемое «общественное мнение» во главе с так называемыми «правозащитниками» всегда будет на стороне «кавказцев» просто потому, что защитники, увы, тоже не дураки и колеблются вместе с партией. Так что среди психических есть и «Наши». Да, чуть не забыл, «правозащитниками» у нас называют группу людей, занимающихся политическими доносами.

Что такое «донос»? Донос это навешивание и закрепление за его носителем т.н. «политического ярлыка», то есть принудительная запись в ту или иную «миноритарную» (маргинальную) группу, которые то тут, то там и, тем не менее, постоянно оформляются (назначаются) в качестве пищи для молоха власти. Сами же доносы составляются отнюдь не на основе объективной информации, а лишь на базе «конвенциональных» предположений её помощников, оформленных, как правило, в форме «писем трудящихся» или «обращений заслуженных деятелей культуры».

В свое время, более 20-ти лет назад, мне тоже пришлось попробовать говна на язык, когда один из таких «правозащитников» сигнализировал «общественности», что я де, «с горя вступил в рок-лабораторию и, одновременно, в общество-память». С какого дуба упал автор, из этой фразы постороннему человеку будет непонятно, но с дуба он упал точно: к монархистам я никогда не питал симпатий, не говоря уже о том, чтобы с ними объединяться в «общества». Московская рок-лаборатория была организована гораздо позже фактического уничтожения «группы ДК», когда сразу же после смерти Андропова, весной 1984-го, на меня пытались завести дело по статье 190-1 («клеветнические измышления на советский строй»).

В общем, затесались среди нас идеологические диверсанты и монархисты. И дело здесь не во взглядах, а фазе. В когерентности. И это принципиально: иных в говнорашке (совок – это та же говнорашка, только размером побольше) быть не должно, народ и партия едины, прическа должна быть короткой, музыка – негромкой и неагрессивной, экономика должна быть экономной, а слова– понятными. Малая земля. Возрождение. Целина. Сиськи-масиськи в сосиськах сраных. Личный опыт общения с домашними животными. Музыкальная вставка.

Для чего я залез в эту историю? Я туда залез после того, как в одном месте прочел интересную мысль, что исторический пример – как иллюстрация – эффективен своей когерентностью по отношению ко многим процессам, происходящим сегодня. А они идут, и люди продолжают стучать друг на друга. То есть опять «колеблемся». А для чего, если не для стука было организовано так называемое «ЖЖ-сообщество»? Это надо быть просто, скажем так, психически неуравновешенным человеком, чтобы каждый день садиться и писать что-то про себя, а потом ввязываться в бессмысленные дискуссии с… монитором! Монитор существует не для дискуссий, а для отдыха уставших мух.

Один умный человек заметил как-то, что все настоящие коммунисты (шире – все левые) представляют собой онтологических безумцев. Правда, читая телеги «правозащитников», я и раньше догадывался на их счет, но до обобщения таких масштабов, мне, наверное, не хватало интеллекта, поскольку кругозор у меня достаточно узкий, и многие мотивы, в частности, нашей постсоветской элиты мне совсем непонятны.

Я до сих пор, например, не уверен в подлинном суверенитете страны с названием «Российская федерация» (это пошлое слово «говнорашка» оставим безродным космополитам.). Не знаю, как у вас, но у меня сложилось впечатление, что страной управляют все те же старые цековские номенклатурщики руками своих сыновей, внуков, зятьёв – прямо из оффшоров. Да и Сурков со своей «суверенной демократией» подлил масла в огонь – почему именно «суверенной»? Ведь известно, что писание манифестов является одним из видов трансгрессии. Ну, действительно, зачем Россию называть «единой», если она и без того едина?

Когерентно? Еще как: Ленин придумал «украину», Сталин сожрал русинов и прицепил «восточные территории», Хрущев подарил «украине» Крым, а Ельцин сделал ее уже независимой – и что мы слышали при этом? Одно и то же: трендёж про «братство народов» и суверенную демократию «великой державы». А ведь победа Бублика над Гопником была предсказуема. Вы думаете, Бублик требовала какой-то сугубой незалежности? Нет, она просто была единственной, кто выступил против онтологических безумцев. Она их пачкала, как ребенок игрушки. Так что выбирает не «народ», выбирает природа.

Она же и побеждает. В рекламе ли, в массовой пропаганде (главное занятие т.н. политтехнологов) – основным критерием качества продукта является его релевантность. Это всё элементы так называемой массовой культуры, занимающейся продвижением «в массы» и окончательной «пропиской» там актуальных на тот или иной момент поведенческих стереотипов. Я уже писал об этом много раньше. Но эта культура, с другой стороны, и получила название «массовая», поскольку она должна отвечать массовому запросу.

Конечно, можно и здесь создать искусственный дефицит и т.п. Но, в любом случае, человеческая масса, аки дети, они хочут только те игрушки, которых у них нет. А которые уже есть, правильно, тут же мажут в говне. Таким образом, у политтехнолога – каких бы семи и более пядей во лбу у него не было – фактически две стратегии: либо мазать все в говне (т.н. «черный пиар»), либо торговать тем, чего нет, то есть изготавливать фуфела и запускать мульки (мыльные пузыри).

Да и главный, размножаемый в бесконечном количестве рекламных клипов, кремлевский мем – смотрите сюда – представляет собой один и тот же жест соединения нечто разъединенного (нужное подчеркнуть) в нечто «единое», причем именно жест, смысл которого отнюдь не в трансформации онтологии этого «нечто», а в позиционировании жеста как такового. Товарищи, дорогие, зачем они нам всё пытаются доказать, что они – власть? Но, если такие вещи требуют доказательств, значит, претендующие на власть, прекрасно понимают, что они не власть. Тогда кто?

Правда, есть и второй вариант: природа северо-нигерийской власти виртуальна, и власть засирает мозги трудящимся, постоянно работая над усовершенствованием собственного «имиджа», – на остальное, типо наплевать, грабь награбленное, спасайся, кто может, мяч на подачу и т.д. Да, конечно, чисто постмодернистский игровой мир, поэтому мы и используем для его описания постмодернистские термины. Соединяем колоски в один большой сноп – единый и неделимый и читаем на упаковке сахара сорта «Президент»: «НАШ сладенький». Вперед, Россия! (Привет Мусе Ленину и Владимиру Ильичу).

Если на выходе у политтехнолога может получиться лишь две вещи: фуфло, либо говно, единственная вещь из этих двух, которая может считаться настоящей, это, разумеется, говно. Говно, как таковое. More говн. Другие предложения есть?

И вот что-то мне не дает покоя одна мысль: хозяевами Северной Нигерии являются не просто старые советские номенклатурные мафиози хрущевско-брежневского разлива, а именно онтологические коммунисты.

Тогда сразу же возникает вопрос – зачем, имея абсолютную власть в стране, ломать декорации и убегать в оффшоры? Может и не хозяева они вовсе, а простые арендаторы, полицаи типо «кровавого режыма»? Что произошло, и почему – по этой схеме – нервничают подлинные, заокеанские хозяева этой территории, сажая наших дипломатов по тюрьмам и не пуская к себе в гости самого Кобзона? Они что, уже готовы этих арендаторов слить и провозгласить «прямое правление» де-факто? Или зря я «вступал» в общество-память и клеветал на советский строй?

Когда человек пытается высказать какое-то собственное, нелицензированное «вышестоящими организациями» (пиратское что ли?) мнение, ему обычно говорят: «засунь свой язык в жопу». Интересно (немного в сторону), кто-нибудь подсчитывал насколько – чисто количественно – употребимо среди «дорогих россиян» это выражение? Хотя я Фрейда не читал, и человек я не шибко грамотный, но какая-то фрейдистская оговорка здесь всё-таки чувствуется.

Действительно, любая культура – это, в первую очередь, Язык. Да, с большой буквы, чисто конкретный, the язык. Общение с иностранцем, поэтому, это не просто разговор на разных языках, это диалог культур. В случае незнания чужого языка, чтобы понять разговор, мы нанимаем тогда переводчика. Но что такое «переводчик»? Буквально, это «интернационалист», то есть находящийся между культур. Ну и следующее: не слишком ли много признаков того, что хозяевами Северной Нигерии являются люди иной, неаутентичной ей культуры, и страной пытаются править интернационалисты-«переводчики»?

Согласитесь, «Россию» можно сделать единой без лозунгов и не рвать для этого номенклатурные задницы. Как? Очень просто: дать ей возможность говорить на своем языке. Не на бюрократическом языке мегаполисов, а на своем, в самом буквальном смысле. Может, это будет другая страна? Может, у этой страны будут другие границы? А, может, на этой территории будут другие государства? – Всё может быть. Только хуле иметь машину, которой не знаешь, как управлять?

То, что Триэсерией управляли безумцы, доказывать уже никому не надо: Триэсерия приказала долго жить. Это, в общем-то, и есть выдающийся результат их правления, названный нынешним президентом страны почему-то «геополитической катастрофой». Понятно, что это всего лишь шутка. Но шутка какая-то невеселая. Вот он, президент в совершенстве знает немецкий язык, которого я не знаю и, вообще, я не такой энциклопедически подкованный человек, как он, – но даже мне понятен простой механизм: за что бы не взялись безумцы – это обязательно закончится катастрофой. Обязательно.

Наш президент забыл, но я напомню: аббревиатура «КПСС» расшифровывается как «Коммунистическая Партия Советского Союза». Вот если бы Маркса бросил Энгельс и пошел отсасывать у другого основоположника, вот это бы, да, это была бы, действительно, величайшая геополитическая катастрофа века. Почему? – Потому что у Маркса был очень актуальныйязык, и этот язык в один момент мог потерять актуальность.

Язык системного коммунизма перестаёт быть актуальным – что это значит? Это значит, что он (по сути субкультурный жаргон) уже не способен описывать связи в новой «матрице целеполаганий», он становится вторичным, превращается в second hand других, более сложных языков, но, главное, аутентичным уже другим культурам. И всегда есть подозрение, что «умерший» язык изначально был для данной культуры не более чем «новоязом», а потому и скончался, как они говорят, – скоропостижно.

Это наглядно стало проявляться, по нарастающей, в 80-х годах прошлого века. Налаживать коммуникации поручили тогда КГБ, поскольку любое обращение к вещам посредством старосоветской фени стало приводить к одному единственному результату – утилизации самих этих вещей. И как следствие – их функциональному обесцениванию. Запахло Большой Жопой, и тогда, чтобы как-то спасти кой-какие «имиджи» (все остальное, по-моему, не волновало уже никого), события подтолкнули к ситуации, когда триэсеровская официальная Культура (чтобы немного продлить агонию?) слилась со Вторичным и Ей Неаутентичным. Идеологический мейнстрим совка превратился в трэш.

Почему коммунизм уступил место идеологии трэша? Очень просто: элиты страны обанкротившегося системного коммунизма сменялись исключительно наследственным путем. То есть, онтология элит (безумие, говорят, тоже передается по наследству?), оставалась неизменной, то есть левой по всем пирогами бэкграунду. Наступил момент, когда у системной коммунистической парадигмы (субкультуры) не оказалось собственного языка, способного адекватно описать новое время, а вот носители этой субкультуры (языка) продолжали воспроизводиться.

У коммунизма, оказалось, есть свой предел, – «пиздец», который имеет привычку «подкрадываться незаметно», – хотя его в свое время достаточно красноречиво описал Шпенглер в своей книге «Годы решений». Коммунистический ресурс оказался окончательно исчерпан, а мы стали свидетелями глобального системного кризиса этой субкультуры, которая из «теоретической», виртуально-актуальной стала просто номинальной, декларативной, «музейной». «Идея» не обернулась собственной противоположностью, нет – она, высунув язык, просто показала своё истинное лицо, сильно напоминающее…да-да, правильно: жопу.

Абсолютный коммунизм есть ни что иное, как авторитарная бюрократия. Как показала практика, – непрочная, способная держаться лишь на насилии и штыках, замкнутая на себе система, постоянно требующая «перестройки». О-о! perestroyka, как много в этом слове для сердца «левого» отозвалось...

Хорошо. А что такое «наследственные элиты»? Как легитимизирутся эти элиты? – Азиатская классика: передается по наследству «традиция», матрица «уклада». Чисто внешне, имея время и желание, можно очертить и «абрис» этой матрицы в виде советского номенклатурного эстезиса (идеологически коммунистического, разумеется), а он, ведь, имеется и известен нашим соотечественникам как Крутой Понт. Вот этот-то КП и передается по наследству.

Кому передается? – Своим родственникам исключительно: детям, внукам и т.д. строго «по-восточному», ритуально – «Вот, сынок, на, возьми, это моя телефонная книжка». И, имея на руках такую книжку, сынок получал хорошее, правильное «место», чтобы уже в свои двадцать пять жить при коммунизме, оберегать Крутой Понт и звонить кому надо «если что». Кто такие «кому надо»? – Это те, у которых «спроси у папы» в детстве сидел на коленках.

Для одних Перестройка это «цой-кино и зоопарк», а для других – конвертация папиных телефонных книжек в реальные деньги. Каждому своё: кто-то получил возможность деньги зарабатывать, а кто-то – их тратить. Ведь за правом заработать отнюдь не следует право потратить – верно? Как это звучит на практике? – «Мы знаем, как делаются деньги». Отлично! Теперь мы знаем, где деньги находятся. Но… «Мы знаем, как делаются деньги. Но не знаем, как их потратить». Тратить. Больше тратить. – «Ты знаешь, сколько я вчера потратил? – ключевая фраза в демонстрации Крутого Понта. – И знал бы ты – на какое говно!»

Вот это дискурс, ёпт, вот это настоящее «насилие над вещью» (© М.Фуко)!

Говно. Море говн… Вот почему утилизация всего и вся здесь стала самоцелью, а трэш обзавелся «эстетикой». Когда деньги теряют функциональность и становятся обыкновенным товаром, вещью, трата денег становится простым потреблением. То есть потратить деньги – то же самое, что износить вещь. Буквально: превратить вещь в говно.

Актуальность элиты – это ее имманентное качество. Элита знает – где деньги и знает, как их потратить. Потратить в «хорошем» смысле, разумеется, т.е. сделать новые деньги и инвестировать в актуальное. Но когда актуальное становится синонимом невозможного, а денег куча – тогда единственным «национальным проектом» остается культура трэша, поскольку нет лучшего способа сделать говно актуальным, чем все вокруг себя превратить в говно. И там всегда найдется место для опарышей, т.е. «заслуженных деятелей культуры» создающих из расхожих страхов и пропагандистских клише произведения искусства, аки бычки сигаретныя слюнями мазанныя и помадою есть не токмо курево и грех, и которые тоже когда-то стоили денег.

Умение тратить деньги – такой же креатив, как и водить циркулем по небу, уподобляясь Великому Архитектору Вселенной. Это есть постоянное воспроизводство Оригинального. Но! Чтобы адекватно«отсканировать» Оригинальное и дать ему соответствующую оценку, в первую очередь, необходимы «рецепторы». Такие «травматические», «постинициатические» рецепторы, дающие лицензию на «мастерство» – говоря языком некоторых субкультур. Можно ли его – «просто так» – передать сыну или внуку? Можно ли чему-то научить словами?

Конечно, можно пойти за Кроули и, «осваивая собственную противоположность», в полном неподдельного энтузиазма (ксюше-собчаковском, клубном) режиме активно долбиться в зад, онтологическое безумие считая родовой инициацией. Можно еще нюхать, ширяться, употреблять внутрь жидкости для очистки окон и тому подобные «экстази». А что еще остаётся делать? Своих не посодят, не надо…не веришь!? Спроси у папы! Иначе – элита рискует потерять актуальность, приняв вторичное за Оригинальное. И теряет: Второй никогда не становится Первым. Никогда. Первый – создает, Второй пользуется: experience и solution. Предел Первого – экзерсис и развитие; предел Второго – подражание и утилизация. Доход.

И – топтание на месте.

Подлинный креатор никогда не надеется на доход от креатива, поскольку мир не завершён и представляет собой постоянный и непрерывный процесс становления. В каждый новый момент времени аутентичноенеповторимо и – строго говоря – не имеет цены. Цена – есть патина на поверхности прошлого, существующего как виртуальный объект памяти. Именно поэтому для креатора, представляющего собой, по определению, абсолютный субъект, прошлого нет. Прошлое – это удел Второго, его «карма» и его собственность. Ностальгия – его стиль. Канализация. И Крутой Понт – как компенсация за безвозвратную потерю Настоящего. Говно.

Что такое безумие? Это подражательство, доведенное до предела. Разновидность трансгрессивного драйва онтологического раба, дающая синергетический эффект от «разгрома» постоянно появляющихся так называемых «врагов». Виртуальных, конечно. Однако не сомневайтесь, «враги» – как «внутренние враги», так и «внешние» – будут непременно назначены: подобное не может обойтись без подобного, чтобы бороться со своей собственной тенью и утверждать «суверенную» демократию.

А постоянным спутником этой «борьбы» будет нищета. Обыкновенная нищета. Нашанищета – поскольку население этой страны есть всего лишь побочный эффект борьбы безумной северо-нигерийской элиты со своей тенью. Побочный эффект требует утилизации. Зачем кормить объект утилизации? Трэш по отношению к трэшу – не более чем тавтология: драйв его эстезиса на этом заканчивается и достигает апатейи абсолютной неизбежности. Таким образом, современные посткоммунистические наследственные элиты попросту банкротят эту страну – в рамках их языка, у них нет другого выбора.

Власть онтологических безумцев – это не только проповедь, но и утверждение нищеты. Вот почему Путин ничем не отличается от Ельцина и оба – от Брежнева (а тот – от Сталина). Их цель – обезлюдить эту территорию, и пусть мне кто-то докажет обратное! Все действия этой «партии» говорят именно об одном, плюс постоянная демонстрация какой-то патологической ненависти к населению Северной Нигерии, с которым постсоветские элиты этой страны ведут перманентную холодную войну. Да и то, надо сказать, ненависть (как, впрочем, и взаимное недоверие, страх) эта обоюдна, а потому аннигилируется и не воспринимается никем серьёзно, поскольку направленная друг на друга эта страсть, взаимно ортогональна.

Более того, эти два мира – «их» мир власти и «наш» мир постоянного сведения концов с концами – никак не пересекаются, коммуникации отсутствуют (их нет для меня, меня нет для них, буквально, причём) и хуле мне в участвовать в том чего нет?

Сменились в стране декорации, но не сменилась культура. Язык. Все чаще и чаще стали повторять старинную советскую сакраментальную фразу о нем, как уже постоянно живущем и прописанном в жопе. В жопе Северной Нигерии и ее консервативном и до абсурда традиционном «обществе», как зеницу ока, хранящем заветы Крутого Понта. Но в этой цепочке знаков, которую мы пытались (молча, увы, не удалось) прочесть, остался еще один, постоянно выступающий, правда под тем или иным псевдонимом – так называемая «оппозиция».

Когда северо-нигерийские коммунисты в своих красных уголках иконы с изображением Доброго Дедушки Ленина (ДДЛ) поменяли на изображения Медведя (Мишка Косолапый), тут же вспомнился бородатыйанекдот, который почему-то приписывают Марксу: «Мариванна! – спрашивает училку Вовочка. – А медведь живородящий, или яйца откладывает?» – «Нет, Вовочка, медведь такой глупый, что когда свирепеет, он всегда делает то, что хочет». Кто не в курсе – здесь Медведь в точности следует заветам Алистера Кроули. Нет, не так: Косолапый переводит язык Кроули (онтологических безумцев) на язык северо-нигерийского гопника.

Переводчикам плевать на аутентичный язык. В отличие от своих пап, они давно уже предпочитают своими словами толковать приказы хозяина, а то и вовсе их игнорируют, считая себя подлинными хозяевами страны, – а нафига!? Кто-то назвал это «заговором менеджеров», но я не такой умный – в одной из своих старых статей я назвал их обыкновенными суицидниками, «оппозиционерами по отношению к самим себе», так что, читайте классику.

Действительно, как можно быть в оппозиции к тому, чего нет? «Оппозиция» – это просто иная личина, под которой власть имущие лезут в наши дома. Ничто, которое ничтожит. Лихо? Но посмотрите внимательно: это все те же безумцы, только свою звездуони рисуют вверх ногами и задом наперед. Наверное, поэтому они так боятся зеркал, что сами являются зеркалом власти, а власть – зеркалом этой самой «оппозиции»? А что мы видим в зеркале? Да всё тот же Крутой Понт и Ацкий Трэш, и этим всё сказано. «Ты есть лишь то, что есть и ничего другое» (© В.Гёте) – существующее не требует доказательств своего существования.

«Родимся в розе и умираем на кресте». Вот и весь секрет нашего бытия, где роза – метафора подлинного креатива, аутентичности, божественности, мастерства, – а крест есть лишь навигатор на пути к розе совершенства. К познанию которой, увы, применимы те же стратегии, что и в анекдоте, с которого мы начали. И без этого никак: потеря аутентичности – есть потеря способности творить, бумажные розы растут только на кладбищах.

Конечно, можно подойти к делу чисто теоретически и долго говорить об «особой» красоте бумажных и пластмассовых букетов и т.д. и т.п. Хотя – может быть – это просто спецпокойники восстали из своих кремлевских спецгробов и оглашают ценности набитых хрючевом спецраспределителей. А если это не так, неужели никто не видит, как кое-кто кое-где у нас порой носится по миру с позаимствованными с чьих-то могил бумажными букетами?



Труби, трубач! Покойники несут миру букеты позапрошлогодних цветов. И бросают их к ногам онтологических лохов. Может – чтобы неосторожно и как бы случайно не наступить на эти святыни – попробуем их на вкус?


© 2007

Художники: Никита Алексеев (специально для ДК) и Василий Шульженко
Комменты здесь
_________________
Группа ДК
СОДЕРЖАНИЕ - послушать и скачать
ЭКЗОТИКА-1991 - публицистика 90-х
Канал НОСТАЛЬГИЯ - посмотреть целиком
Группа ДК на www.youtube.com
Радио МАЯК - "Первый Отряд" - "Русский Рок"
НОВОЕ ИСКУССТВО (магазин) - приобрести: альбомы ДК
ДОМ КУЛЬТУРЫ (магазин) - приобрести: журнал АТАКА, etc
ЗЕРКАЛО-1: http://lj.rossia.org/users/zharikov/
ЗЕРКАЛО-2: http://zharikov.dreamwidth.org/

Сергей Жариков

Актуальный музыкальный сборник глазами Джона Ди



  Пару лет назад весь продвинутый музыкальный мир отмечал 500-летие знаменитого сборника Оттавиано Петруччи «Harmonice Musices Odhecaton». Сразу несколько крупных лейблов выпустили пластинки с записью музыки, которую английский журнал Gramophoneназвал «сборником хитов целого столетия».

Сам по себе жанр музыкального сборника, судя по всему, представлялся тогда намного серьёзнее, чем кажется нашему современнику – называющий подобные вещи ничего не значащим словом «подборка». Мы очень мало знаем об авторах тех, анонимныхвремён, и до сих пор нет полной уверенности в подлинном авторстве даже подписанных партитур.

Такое впечатление, что старинные авторские тексты дошли до нас случайно, вопреки сложившейся практике, благодаря каким-то лицам, которых сегодня мы бы назвали словом «спонсор». Можно только догадываться о влиянии Церкви, но существенная, если не решающая роль конкретных исторических персонажей, сыгравших в судьбе средневековых музыкальных артефактов, очевидна.

Комменты здесь

Разглядывая ситуацию со стороны, невозможно не заметить, что подобные издания как-то разом скопились именно к началу XVI века. Помимо вышеупомянутого сборника, нелишне упомянуть, например, сочинение некоего Петруса Алямире, о котором настолько мало известно, что скептики данную «подборку» называют не иначе как «Манускрипт Ля-Ми-Ре» – коллективный труд анонимной музыкальной мастерской, «сюита» с частями в сабжевых тональностях с установленными, вроде бы, именами авторов некоторых «треков».

Это сегодня, заболевшие хроническим плагиатом «авторы», в священной борьбе за вожделенное бабло нанимают дорогих адвокатов и мёртвой хваткой вцепляются друг в друга. А вот их далёкие предки вели себя куда скромнее и не решались высовываться в качестве авангарда трудящихся, поскольку за подобный выпендрёж на предмет «авторских» могли вручить тогда и путёвку на костёр…

Любопытно проанализировать содержательную часть этих сборников. Сразу бросается в глаза декларативно-стилистический консерватизм их частей, эксплицитно опирающийся на стереотипность приёмов. Никаких новаций и творческих «пророчеств». Работа, напоминающая сито «художественного совета» недавних времён советского прошлого, работавшего под девизом: «…оригинально, здорово, но…больше так не надо…»

Этот ярко выраженный, скрупулёзно винтажныйподход к теме оставляет за рамками всё то, что по той или иной причине «не проросло». Выражаясь современным языком, анонимный составитель верил только в сущностную, точнее, субстанциональную природу музыки, избегая курьёзов и разного рода субъективных манифестов, рассматривая их не менее чем как «наваждение», глюк, опасную «бесовщину». Мэйнстрим в чистом виде. Или, как бы сказал Р.Барт, – «произведение».

Но уже при более внимательном подходе к теме, с учётом общекультурного контекста или, как говорят, бэкграунда соответствующей эпохи, сквозь пронизанную перекрёстными цитатами и напичканную жаргоном сюиту – имплицитно, тем не менее, весьма чётко прорисовывается сакральный месседж общего, превращающий музыкальный сборник в хорошо структурированный идеологический пейзаж, куда «хиты столетия» умело вписывались в качестве «жанра» переписчиками-составителями, продюсерами тогдашнего музыкального быта.

В эпоху телевизоров и крашеной большеформатной туалетной бумаги трудно, конечно, поверить в особый, сакральный смысл музыки, как формы и способа передачи знания – метод, с помощью которого люди выходили на прямой контакт с трансцендентным. Однако восприятие манускриптов на уровне священных текстов, многим, наверное, напомнит хипповые времена конца 60-х – начала 70-х прошлого века с их не менее магическим культом музыкального винила – «…мы наш, мы новый мир…» и т.д.

Мы не битлы. Но и битлы, конечно, – не мы. Очевидно, здесь мы имеем дело с идеологическим манифестом подобного типа. А за любым манифестом, как правило, кроются амбиции «поэтов, идущих на смену прозаикам»: на смену старости – «юность», как нарицательный псевдоним молодых элит. И, как это часто бывает в истории, презентация новой элиты начинается с реабилитации предшествующих контрэлитс последующим использованием их ресурса.

Так в 1492 году папу Иннокентия VIII сменил Александр VI из клана Борджиа, недвусмысленно пропиарив себя в качестве «позитива». Правильный и уместный даже в глазах сугубо верующих ход, поскольку несколько десятилетий назад, разочарованные современной философией, духовные реформаторы Возрождения в поисках вожделенной истины бросились тогда к истокам, в частности, к герметизмус его не совсем библейскими атрибутами, но с перспективами, вселявшими светлые надежды.

Легко догадаться, что высокопоставленные иконы тех лет вряд ли когда всерьёз интересовались еретической подкладкой философских дискуссий, но в силу собственного статуса имели наглость приватизировать их результаты, чтобы использовать последние в качестве стратегий для политических интриг, очень корректно называемые сегодня «прогрессом», и рулили исключительно по понятиям. Поэтому, ни для кого не секрет: именно Будущий Папа и ни кто иной крышевалвсю эту контркультуру – интеллектуальный андеграунд даже по отношению к Церкви и её догмам.

Вот вам и «мрачное» средневековье, которое, на самом деле, трудно назвать мрачным, если имеется общество, а в обществе есть место политическому. Таким образом, культурные артефакты конца XV– начала XVI веков, так или иначе, не могли не нести отпечатка «наказов избирателей» и имели все на то необходимые справки и квитанции.

Что это такое XVI век? XVI век – это Начало. Столетие эмбрионального периода Розы и Креста – генетическая матрица зарождавшейся розенкрейцеровской философии, встрепенувшая мир своими первыми манифестами примерно через сто лет после опубликования наших с вами музыкальных сборников: наконец-то люди обратили внимание на Природу, – не только частью, но и прямым отражением которой они себя вдруг почувствовали.

Посмотрим теперь на тот мир, который окружал музыкантов чуть раньше. XV век – это возрождение (да-да, буквально: воз-рождение) гностического II века, с его верой в сокровенность Знания, как способа непосредственного познания трансцендентного. Считалось, что гностик собственным умом постигает космический интеллект (nous) и получает духовную власть над ним при помощи особых практик, называемых «магией» с той лишь разницей, что люди XV века строго различали гиликов, психиков и пневматиков, и никогда не путали эти типы.

Главное – между материей и космическим умом существуют каналы, по которым спиритус (любопытный каламбур, не правда ли!), протекая, одухотворяет материю, в том числе бренного Васю-гностика. До Нильса Бора ещё, конечно, далеко, но до глубочайших прозрений розенкрейцеров осталось, сами видите, совсем чуть-чуть. Подобное вызывает подобное. Этот принцип естественной магии как раз и стал концептуальной основой знаменитых музыкальных сборников эпохи Ренессанса.

Если проявленный космический ум (Единое) обозначить точкой, то множество артефактов человеческой деятельности (Периферия) будут образовывать окружность вокруг божественного Центра. Внимательный взгляд уже заметит в данной конструкции зачатки розенкрейцеровских «сигнатур», однако музыка ещё со времён Орфея считалась птичьим языком – послание не для всех, и это не оспаривалось.

Музыка была одной из форм заклинательной магии, как практики «одухотворёния», в процессе которой божественный дух буквально перетекал в слушателя путём возбуждения, «оживления» его сигнатур. Да, речь идёт о тех самых «божественных сигнатурах», как следствия веры в проистекание Святого Духа «и от Сына тоже» – проблема filioque, решённая западным христианством в положительном ключе.

Синергия рукотворных гармоний анонимных авторов магически воззывала к гармонии космоса, как подобное к подобному. Божественный мимесис– как вожделенная конгруэнтность космоса имманентного и космоса трансцендентного. Вот почему ставка на анонимность и множественность в жёстких рамках мэйнстрима была принципиальной: слишком «авторское», слишком оригинальное не могло быть подтверждено Временем и Природой на макро уровне, а значит, являлось синонимом диссонанса, – что музыкой, естественно, считаться уже не могло.

Налицо разыгрывание классического имперского (imperium) сюжета: музицируя, то есть, делегируя часть своих «прав» Центру, Периферия взамен получала мощный центростремительный импульс. И в результате последующего экстаза (духовный coitus, соединение направленных друг на друга потоков энергии противоположной валентности, триумф), Империя обретала своё магическое Имя, обеспечивающее необходимую ей мощь. Вот какими идеями, спустя столетия, был обуреваем наш Скрябин, и вот почему депрессивная, унылая музыка всегда считалась уделом гиликов и психиков – парочка, в глазах гностиков всегда олицетворявшая «человеческое, слишком человеческое».

Копируя древних, средневековые мыслители нередко изображали результаты собственного умственного труда в виде геометрических анаграмм, знаменитая Иероглифическая Монада Джона Ди (он же Агент_007™) - в их числе. Единое: всё во всём. И нашему современнику надо набраться достаточного оптимизма, чтобы поверить в возможность выражения мира посредством лаконичного графического афоризма.

Но мы же оптимисты – не правда ли? Почему бы нам и не поверить в то, что микрокосм и макрокосм – это единый космос, разделённый пополам, и всё в мире симметрично? Мимесис forever: в поле ягода навсегда.

Оказалось, не навсегда. Уже в самом начале XVIII века музыкальное ателье «Силя&Доси», выступавшее под псевдонимом ВАСН, разработало целую систему так называемой «темперации», согласно которой все диезы должны звучать одинаково с бемолями, а каждый тон соответствовать физическому эквиваленту в виде фиксированной длины звуковой волны. Таким образом, все тональности теперь могут легко конвертироваться (транспонироваться) друг в друга, а для этого эталонный тон Ля, зафиксировали чуть выше, чем было до этого.

Дабы избежать сонорного косяка, пришлось ввести новое, «высокое» Си, которое стали обозначать буквой Н, тогда как старое «низкое» Си, обозначаемое буквой В, превратилось в Си-бемоль. И если старый звукоряд начинался с Ля (А), то теперь – с До (С). Изволите видеть: «Хорошо темперированный клавир. Музыкальный сборникв двух томах». Сэмплерный манифест зачинателей музыкальной попсы. Почему попсы? Да потому что баховская реформа, по сути, уничтожив идею уникального лада, музыку превратила в блокбастер. Или, в терминах Р.Барта, – в «произведение». А был ли «мальчик»?

Смотрим сюда: слева направо – старое Си в старом строе Ля; справа налево – новое Си в новом строе До. Всё это запускаем через плагину «симметрического соединителя», и что мы получаем на выходе? Правильно: ВАСН!

Ну, что такое, например, «большая» Месса Си-минор? Синкретичная, католико-протестантская месса – музыкальный сборник, построенный, к тому же, по принципу симметрии, одно из глубочайших и популярнейших произведений мировой музыкальной литературы. Манифест универсализма: всё во всём– Еin musikalisches ОpferЕдиному.

Упразднив относительную произвольность звукового строя струнных и напрямую привязав его к клавишным в качестве камертона, И.С. Бах всю музыкально-ладовую систему сделал внутренне когерентной! А что это значит? Бах констатировал интертекстуальностьвсей «сочинительской» (неэтнической) музыки, а значит, – задолго до Р.Барта, то есть уже к началу XVIII века, – объявил о том, о чём уже давно догадывались наши составители-гностики в конце века XV: в практике божественного мимесиса «автора» нет, и в принципе быть не может.

Короче, искусство принадлежит народу, и любое произведение, поэтому, есть ничто иное, как сборник цитат. Что, кстати говоря, И.С. показал на собственном примере, став непревзойдённым мастером музыкальной пародии. Спешу заметить, здесь слово «пародия» используется в прямом, «несмешном» смысле, как практика использования вторичного музыкального материала.

И, как бы в доказательство нашего тезиса, обратите внимание на творчество всех этих будущих романтиковво главе с Бетховеном: подчёркнуто литературные трактовки другой литературы, музыкальный театр. Интерпретация стала важней самой музыки: перманентно суицидальный«автор» потребовал компенсации у Времени и стал выдавать на-гора огромные, «монументальные» звуковые полотна. Где? Да во всё тех же, похожих на театр, огромных концертных залах, битком набитых фраками, бабочками, и прочими «пирожными» музыкального буфета.

Во главе Музыки встал потный, активно жестикулирующий почти (якобы) безумный господин Дирижёр. И – Его, сидящий в ложе VIP, брат-близнец господин Композитор: начиная с ХХ века, театр стал полностью поглощать музыку. А тут ещё этт-как-его– Кино и… саундтрек. Так что система наша непротиворечива. Противоречиво лишь Время и его ангажированные «контексты», постоянно выделяющие из своей среды идолищ поганых – этих монохромных «звёзд» Comedie Del Arte. Шуты и Шутихи больших и малых «шоубизнесов» – Блендамед и Тубоблем, Монтекки и Капулетти – великий Агон трагедии, которая, как известно, всегда зарождается из духа музыки…

И наоборот. Величайшим сборником прошлого века стала Carmina Buranaгениального фашиста Карла Орффа. Являясь по сути римейком одноимённого старинного сборника, эта, по определению автора, сценическая кантата побила все рекорды популярности. Как вы думаете, почему? Если вы затрудняетесь с ответом, перечитайте этот текст с самого начала.

Итак, история жанра музыкального сборника есть история манифестов приходящих элит, репрезентирующих себя посредством стилеобразующих клише – язык, идущий на смену старому с претензией выйти на трансцендентное наиболее удобным путём, не меняя главной своей функции, обеспечивающей достижение конечной цели: божественный мимесис. Элиты в данном случае напоминают современных производителей видеокарт для компьютеров, регулярно занимающиеся апгрейдом драйверов, и эта аналогия неслучайна.

Как бы не усложнялась музыка, как бы не экспериментировали с ней радикалы и либертарианцы, однако апелляция к «аутентичному», – в форме будь то этническое, анонимное, но всегда примитивное, – оставалась ключевой и использовалась в качестве демонстрации первоначального знака, конвенционального в плане дальнейшего развёртывания «межэлитного» агона, на который, собственно, и нацеливались приходящие элиты, предлагавшие публике, по сути, новый синтаксис.

Будучи артефактом анонимным, сборник в первую очередь выполняет коммуникативные, а не художественные функции. В этом смысле, любой музыкальный сборник выступает предметом субкультуры, а не культуры. Парадокс, но в условиях плавильного котла повальной глобализации, Единое стало всё чаще проявлять через синергию Различного, культура – посредством субкультур. И мир не случайно, поэтому, так шикарно и широко празднует юбилеи старинных анонимных манускриптов.

И не только старинных. Меломанам хорошо известны виниловые сборники Recommended Records Sampler, издававшиеся коммунистом Крисом Катлером в первой половине 80-х, – подчёркнуто субкультурный проект, манифест нового, «индустриально-импровизационного» фольклора на грани анонимного: Rock in Opposition. Эта ярмарка идей (и штампов, разумеется!) под аналогичным названием была поддержана российским сетевым Специальным Радио в первой половине нулевых, но позиционировавшаяся уже как отечественный тезаурус новой, «сетевой» музыки, не совсем точно названный «новым русским роком».

Судите сами: более двухсот участников весьма масштабного проекта, имена которых, мало кому что говорят – факт, отнюдь не отразившийся на качестве релиза в целом. Действительно, рок-музыка, наверное, ближе всего подошла к тому, что называют протомузыкой, где примитив манифестируется, – чуть ли не в качестве маркера соответствующих субкультур, – с претензией на искренность действительно аутентичного, не обременённого ни интеллектом, ни вкусом так называемых «профессионалов», ревниво оберегающих корпоративные традиции.

Парадокс, но запрос на «аутентичное», действительно, пошёл мимо Автора, мимо оригинального, понимаемого через копирайт, – к анонимному, примитивному, а порой и стереотипному – к сигнатурам. Оно же оригинальное, понимаемое через призму божественного мимесиса. Как это понять? Как с этим смириться? Почему стилеобразующее сегодня стало актуальней т.н. «гениального», которое на протяжении веков ломало все рамки и стили, утверждая Новое, – почему Сальери стал актуальней Моцарта?

Ответ лежит на поверхности: время обесценило Авторское Произведение, посчитав его обыкновенной трансляцией догм, тормозящих течение самого времени, которое, со своей стороны, обзавелось привычкой сжиматься. Появился запрос на «становление-в-себе», игру – адогматичная практика, получившая название Текст.

У текста, конечно, есть Автор, софист Игры, где он, скорее, продюсер, «составитель», манипулятор ссылками, среди которых особую ценность представляют ссылки на аутентичное – анонимное par excellence. И авторское Новое теперь заключено не в прямой репрезентации Себя в качестве Автора, но в синергии элементов (ссылок) составляющих Продукт, идентифицируемый косвенно, через тип и качество «письма» – в категориях Р.Барта.

Очевидно, таким новым продуктом становится сборник в самом широком смысле – артефакт, способный манифестировать смыслы в ту самую эпоху, когда «современное» всё чаще понимается в прошедшем времени. Ведь что есть наш мир, как не огромный сборник? И для чего живёт каждый человек, если не для реализации собственного творческого потенциала? Подобно гностикам XV века, мы лишь должны не спеша складывать элементы Периферии в окружность и пытаться, в конце концов, замкнутьеё.

Жизнь тоже можно понимать как текст. Именно поэтому каждый житель планеты имеет право на 15 минут славы – Э.Уорхолл, наверное, одним из первых увидел смысл в обыденном. Но время бежит и постоянно пытается опередить нас, а мы вечно заняты производством актуальнейшего для нас текста, то есть собственной жизнью. Однако стоит ли дожидаться того прекрасного момента, когда какой-нибудь иных времён Gramophoneназовёт наш с вами труд «сборником хитов целого поколения», или уже сегодня кому-то что-то не ясно? Стоит ли ждать прихода Нового Папы?



© 2003



Комменты здесь
_________________
Группа ДК
СОДЕРЖАНИЕ - послушать и скачать
ЭКЗОТИКА-1991 - публицистика 90-х
Канал НОСТАЛЬГИЯ - посмотреть целиком
Группа ДК на www.youtube.com
Радио МАЯК - "Первый Отряд" - "Русский Рок"
НОВОЕ ИСКУССТВО (магазин) - приобрести: альбомы ДК
ДОМ КУЛЬТУРЫ (магазин) - приобрести: журнал АТАКА, etc
ЗЕРКАЛО-1: http://lj.rossia.org/users/zharikov/
ЗЕРКАЛО-2: http://zharikov.dreamwidth.org/

  Музыка перестала быть актуальным языком в силу постмодернистского «хроноцентризма», и проживать-во-времени адекватно времени в состоянии перманентного сжатия последнего стало невозможно. И этого надо было ожидать ещё тогда, когда адорнианцы поделили т.н. «искусство» на высокое и низкое, хотя работу Художника, как правило, назвать «искусством» весьма сложно, а вот эпигонство – действительно – роскошное поле для соперничества в применении «уметь».

Шнитке музыку назвал «криками, услышанными во времени». Для Серрано это «движущиеся во времени божественные архетипы», однако время теперь само стало обладать способностью двигать архетипами, и Серрано, увы, безнадёжно устарел, а ухо нашего современника стало слышать одни только «слова». А ведь музыка, – в отличие от визуальной информации, например, – всегда считалось самым далёким от пропаганды «искусством».

Комменты здесь

Сетевая постмодернистская сегрегация – по сути – убила любую «пропаганду», а ведь во времена монополии на информацию, весь этот «арт» с необходимостью был идеологичен, даже если кто-то кое-где у нас порой свято клялся в аполитее. Поэтому и спонсоры сегодня куда-то «сгинули», кто бы сомневался. Почему? Да потому что публика уже не способна считывать направление интенционального вектора вашего экспириенса, скажем так, и не факт, что раскручивая условного «путина», вы не льёте воду на мельницу условного «навального».

И здесь образуется пропасть не между «анонимным» и «авторским», а между чувствующим и не чувствующим время, то есть – снова! – между Художником и легионом эпигонов. Между понимающим самонастраивающуюся природу Хаоса и сторонником «ручного управления», с мольбертом в руках до сих пор рисующего «очаровательные» пейзажи. Вот этот второй как раз сегодня и заговорил вдруг о скрепах, духовности, и «значении религии». О Голубой_Крови™, как оружия против опасных конкурентов, несущим ему самую настоящую смерть.

Однако нет ничего более хрупкого, чем Сложный Порядок, она же – во времени – Ручная Работа™, уникальность которой, увы, лишь видимость, поскольку исполнена языком прошлого. Ещё Пригожин писал, что любой порядок уязвим самым незначительным возмущением, архитектура которого когерентна архитектуре данного порядка, что помогло сформулировать новый тип сетевых войн и обозначить новый тип угроз, в корне отличающихся от старых, где смертельными пулями стали не «идеологический яд», и уж тем более не танчики, а обыкновенные копии.

Вот только производителями копий, – они же главнокомандующие современных «армий», – становятся не эпигоны, а строго внесистемные Художники, способные описать систему её языком в силу её экзистенциальной отстранённости для самого художника. То есть не копиисты, свято верящие в очаровательность собственного «искусства», а настоящие креативщики, готовые взяться за «грязную работу».

Теперь вы, надеюсь, поняли, откуда тянет этой паникой на предмет «смерти автора», если произведением становится партитура, состоящая из ссылок чуть более чем полностью, а полноценно сканировать весь пакет ссылок (он же т.н. гипертекст) внутрисистемно, скажем так, абсолютно невозможно? Правильно, в этом случае Автором становится сам читатель текста, и у одного и того же текста может оказаться куда более сотни «авторов», если под этим словом продолжать понимать модернистского Инженера_Человеческих_Душ™. И Барт об этом сказал более чем достаточно.

Умер ли Автор? Конечно же, нет! Эта пресловутая «анонимность» есть лишь маркер «оригинала» в системе N-порядка, она же «копия» в системной оптике более высокого порядка N+1, у которой, безусловно, имеется Автор, без зазрения совести впаривающий профанам – фигурально выражаясь – «фальшивого рембрандта». Хороший же вопрос: почему его не мучит совесть? Да потому что он Художник, для которого прошлого не существует, и он, тем не менее, готов за небольшой прайс говорить на Языке_Жывотных™, но сам, однако, предпочитает Язык_Птиц™.

Вот откуда этот миф об «аморальности» и «карнавальности» постмодерна, рождённый в среде тех, кто, увы, неспособен управлять этой публикой. Но очень хочет: в хроноцентричной, сетевой логике Уникальное не может обладать конвенциональным языком, и проблема управления, поэтому сводится к задаче построения внеязыковых коммуникаций, где управляющий идёт за управляемым, а не наоборот. Именно потому, что монополия на информацию хотя и отменена временем, но оригинал, – чисто онтологически, и как тут не верти, – не может идти за копией, но должен уметь имитироватьэто важное для управления дело. Отсюда эта «мода» на трэш, изволите видеть: трэш неиллюзорно рулит именно в силу амбивалентности его собственной аутентичности. Для художника – это акция, для публики – «искусство». Теперь вы понимаете, почему Президент США Барак Обама смеялся, когда телеведущий в прямом эфире невозбранно обсирал его позорные джинсы?

Он же специально в них пришёл.



Комменты здесь
_________________
Группа ДК
СОДЕРЖАНИЕ - послушать и скачать
ЭКЗОТИКА-1991 - публицистика 90-х
Канал НОСТАЛЬГИЯ - посмотреть целиком
Группа ДК на www.youtube.com
Радио МАЯК - "Первый Отряд" - "Русский Рок"
НОВОЕ ИСКУССТВО (магазин) - приобрести: альбомы ДК
ДОМ КУЛЬТУРЫ (магазин) - приобрести: журнал АТАКА, etc
ЗЕРКАЛО-1: http://lj.rossia.org/users/zharikov/
ЗЕРКАЛО-2: http://zharikov.dreamwidth.org/

  Добрый День! Меня зовут Андрей Демьянов, я музыкальный журналист, пишу книгу об истории рока, в частности, о рок-музыке в СССР. Хотел задать вам несколько вопросов. Сразу оговорюсь, я не очень силен в знании ваших текстов, читал выборочно. Музыку же ДК я знаю очень хорошо и её анализировал куда больше:


1.Распавшись в 1990 году, группа ДК так и не возродилась, несмотря на высказывавшиеся идеи о её возрождении. Группа перестала быть столь новой в связи с Интернетом и вездесущим засильем трэш-культуры, влияющим уже на самый верх популярной музыки? Кого вы видите преемником ДК на отечественной музыкальной сцене? Да и вообще возможен ли преемник у такой группы?

Комменты здесь

- То, что последний магнитоальбом ДК датирован 1990 годом, совсем не говорит о дате распада группы. Уже к середине 1985 года «Группы ДК» как таковой не существовало, и дальше это был мой персональный проект, как впрочем, по большому счёту и до 85-го – так уж получилось. Мотивы тех или иных музыкантов собраться в коллектив не всегда исключительно творческие, скажем так, и после запрета в самом начале 1984 года существование группы стало вообще бессмысленным, поскольку в отсутствии концертов и жёсткого запрета на них трудно мотивировать музыкантов одними бесплатными репетициями. И не забывайте, что лебединая песнь мирового рок-движения – Rock In Opposition– к середине 80-х полностью была спета, и весь этот «рок» умер, наконец, безвозвратно. А ДК – как проект – начинался строго в рамках движения RIO, и развивал его дискурсивную практику. Синергия элементов, Пятый Элемент, его кабалистическое Имя стало названием группы, иронически перекликаясь с аббревиатурой нарицательного советского дома культуры. Экспликация «сверхреальности» путём крайней актуализации времени – поиск способа его описания языком готовых клише и стереотипов – то, есть работа с тем, что я чуть позже назвал Русским трэшем™. Советская же культура была по определению вторичной и не то, чтобы вся проникнута трэшем, но представляла собой чистой воды трэш пар экселенс. Этот неопровержимый факт стал краеугольным камнем «Музыкальной Анатомии Поколения Независимых», которую, надеюсь, вы уже читали.

Так что никакого «засилья», как говорится, «среда обитания», и Интернет здесь совсем не причём: абсолютный конец рока и, обозначившая триумф постмодерна, «электронная» отрыжка 90-х превратили любой музыкальный дискурс в бессмысленный и ничего незначащий анахронизм. Потеряв актуальность, музыка навсегда поселилась в виртуальной библиотеке человечества. И здесь кажутся реально смешными не только идеи «возродить группу», но и само это пафосное бренчание на гитарах.



2.Ваше отношение к творчеству Егора Летова, насколько я понимаю, позитивное. В то же время, не кажется ли вам, что получив сильное влияние от ДК, он не смог войти в трэш-культуру, несмотря на некоторые попытки в раннем творчестве? Не потому ли, что по своей сути он оставался хиппи? Этакий БГ наоборот, при разной философии одинаковые методы воздействия?



- Летов был весьма образованным и достаточно информированным человеком и, безусловно, находясь под влиянием ДК, он также явно находился и под влиянием идей RIO и попытался вставить туда, как говорится, свои пять копеек. Вот что такое «Гражданская Оборона», а до того «Посев». Безусловно, проект весьма запоздалый и предсказуемо лишённый столичной иронии, тем не менее, абсолютно оригинальный и интересный в плане манифестации собирательного провинциального «говорения» посредством того самого архетипа, который Егор конституировал даже визуально, как бы собирая все основные ингредиенты провинциального «протеста» в одно и оттого явно синкретичное высказывание. Конечно, это никакой не трэш и уж тем более не трэш-арт просто потому, что «комфортная» интенция трэша обладает такой мощью первозданного наива, что отсылает нас к первозданному, аутентичному року 60-х, полностью лишённого всего того, что называется «арт», я уж не говорю про «интеллект»: Летов был слишком умён для трэша и слишком провинциален для трэш-арта.


3.Была ли концепция ДК выстроена или вы жили именно в той концепции, о которых пела группа? Слушая музыку, думаешь, что жизнь в СССР начала 80-х была едва ли не своеобразным удовольствием для автора. В песнях нет прямого действия, как во всем гламурно-протестном русском роке. Другими словами, каково соотношение литературы к реальности в творчестве?


- Похоже, вы продолжаете находиться здесь под влиянием хитрых маркетологов. Никакого «протеста» кроме хрестоматийного протеста «детей против отцов» в советском роке никогда не было, а концепт «русского рока» корректен строго в рамках RIO, – вне последнего это словосочетание напрочь лишено смысла, как, впрочем, и Прямое-Действие™ в «песенной» коннотации, – о каком «прямом действии» в песне может идти речь? Мне это непонятно. Тем не менее, это не отменяет репрессивный характер тогдашней власти по отношению к независимым авторам. И хотя сейчас чуть ли не каждый вспоминает страшный КГБ, было всего лишь четыре «политических» дела, под которые попали Мухоморы, ДК, Трубный Зов и Посев. Всё же остальное имело характер, как сейчас бы сказали, недобросовестной конкуренции со стороны Союза Композиторов в связи с распространением катушечных магнитофонов.


4.Покинув группу, вы обратились к политической деятельности. В принципе, для многих людей в конце 80-х, прямое политическое воздействие считалось выходом из сложившейся ситуации. (Летов, Курехин и т.д.) Однако все они впоследствии отошли от политики. Не находите ли вы, что XXI век рождает смерть привычных нам понятий ангажемента и симулякра, что проявляется и в музыке (отход от песен "на злобу дня", постмодернизм, интернет-культура как эклектичная смесь всего созданного прежде и вотчина трэша)? Не думаете ли, что для грядущего прорыва почву подготовили в том числе и вы?


Ещё раз хочу повторить, что никакую «группу» я не покидал. Я просто остался один на один с собственным проектом, участие в котором не мог мотивировать иначе кроме как путём создания условий для творческой конвергенции – опыт, в первую очередь, полезный тому или иному участнику той или иной сессии, участие, не предполагающее длительного сотрудничества. Это развязывало руки и давало возможность расширить довольно предсказуемые рамки и ограниченные ресурсы постоянных членов «группы» – концертный формат, закрытый как для меня, так и друзей т.н. «прокурорским надзором». Что касается т.н. «политики», спешу заметить, что политикой пропитана вся наша жизнь и желание быть «вне политики» – элементарный самообман, и отойти от политики можно только одним единственным способом, умерев. И здесь не следует путать «трэш» и «трэш-арт»: второе – искусство авторское и как раз «на злобу дня». Более того, именно постмодерн поставил время во главу угла и предложил такие роскошные, а главное – доступные стратегии актуализации времени, о которых мы не могли и мечтать, когда любая новость в сегодняшней вечерней газете кажется уже устаревшей! И если постмодерн упразднил автора, как автора вещи, элемента, – он вряд ли сможет упразднить сам тонкий эфир, автора инсталляции– Пятый Элемент, ДК в качестве способа описания энтропии языком одних только ссылок, для восприятия которых публика уже не выстраивает «аналитические» блоки.

А именно здесь как раз и путаются модернистские скептики: не «смесь всего созданного прежде», а – всего лишь – предельно лаконичная инсталляция ссылок на него, создающая, наоборот, дополнительный запрос не просто на политическое, но на политическое-во-время, где каждый промежуток времени бешено сжимается до нуля, выводя на авансцену тотального актуализатора, ризомного Ортопедического-Либертина™, он же Хозяин Положения, объявивший перманентную войну момента против устоев виртуального «номоса».



Комменты здесь

_________________
Группа ДК
СОДЕРЖАНИЕ - послушать и скачать
ЭКЗОТИКА-1991 - публицистика 90-х
Канал НОСТАЛЬГИЯ - посмотреть целиком
Группа ДК на www.youtube.com
Радио МАЯК - "Первый Отряд" - "Русский Рок"
НОВОЕ ИСКУССТВО (магазин) - приобрести: альбомы ДК
ДОМ КУЛЬТУРЫ (магазин) - приобрести: журнал АТАКА, etc
ЗЕРКАЛО-1: http://lj.rossia.org/users/zharikov/
ЗЕРКАЛО-2: http://zharikov.dreamwidth.org/

  russianrepublic:Существует целая индустрия по выяснению того, что и кто из западных артистов спер у Цоя:


The Cure — In Your House («Пачка сигарет»)
The Cure — Play For Today («закрой за мной дверь»)
The Cure — Primary («мама мы все тяжело больны»)
The Cure — M («электричка»)
The Cure — Faith («спокойная ночь»)
The Smiths — Reel Around The Fountain («это не любовь»)
The Smiths — Barbarism begins at home («перемен»)
The Smiths — Well I Wonder («красножелтые дни», «братская любовь», «следи за собой»)
The Cure — A forest — Кончится лето
The Smiths — Girlfriend in a coma — Когда твоя девушка больна
The Clash — London Calling — Троллейбус
The Police — Every breath you take — Фильмы
The Cure — Boys don’t cry — Видели ночь
конец цитаты

Cтрого говоря, рок перенял из джаза отношение к произведению, как персональному experience. Именно в смысле "авторства". Даже название популярнейшей, но уже устаревшей операционки пошло отсюда. И индустрия здесь совсем не причём, а дело в обыкновенном "формате", когда - фигурально выражаясь - то, что дозволено Юпитеру, не дозволено Быку, когда стилеобразующие критерии одного музыкального жанра вступают в прямое противоречие со стилистической аксиоматикой другого, и предъява к джазисту, поэтому, состоящая в том, что он играет, де, "не по нотам"ровно такого рода, как и барочному вокалисту запрещать использовать собственные форшлаги, которых "нет в тексте".

Комменты здесь

© Боб-Цой-Майк™ - этот роскошный и весьма точный мем придумал Шумов, если чо. Метафора карго-рока 80-х. Никакой это не рузкерог и уж, тем более, не рок. Это такой же "твист", как у Евтушенко - обыкновенный ребрендинг т.н."авторской песни", то есть желания поэтов, чтобы их стихи не просто звучали "модно", но и читались вслух, а ещё лучше пели. А поскольку текстА в музыке ценят в первую очередь те, кому неиллюзорно наступил медведь на ухо, - отсюда и.

И никакой это не "плагиат". Хрестоматийный карго-ритуал: построю соломенный самолёт как у Джона Фрума, и с небес предки снова накидают мне ништяков. И в сраной © Боб-Цой-Майк™ отнюдь не первые, вспомните "Королеву Красоты"бабаджаняна, например.

Вы думаете в нашей стране не было ничего оригинального? Отнюдь. И здесь интересны не сами по себе Боб-Цой-Майк-Бабаджанян, а система, любое проявление оригинального приравнивающая как минимум к "идеологической диверсии", а максимум - к покушению на "конституционный строй". А потому банальное копирование считающее весьма богоугодным делом. И все эти глупейшие журналы-афиши - красноречивый тому пример.

Сами подумайте, заняться десакрализацией советских карго-рока, карго-джаза, карго-живописи, скинуть протезы с мыльных пузырей комфортно "оппозиционного"шестидесятничества и одним росчерком пера уничтожить многолетнюю работу целого подразделения системообразующего Управления КГБ СССР - перечеркнуть все усилия живых людей, положивших на это массу труда, энергии и здоровья и лишить их смысла жизни, - и я не боюсь сказать этого слова, - пенсии?!

А хуху не хохо?


Комменты здесь
_________________
Группа ДК
СОДЕРЖАНИЕ - послушать и скачать
ЭКЗОТИКА-1991 - публицистика 90-х
Канал НОСТАЛЬГИЯ - посмотреть целиком
Группа ДК на www.youtube.com
Радио МАЯК - "Первый Отряд" - "Русский Рок"
НОВОЕ ИСКУССТВО (магазин) - приобрести: альбомы ДК
ДОМ КУЛЬТУРЫ (магазин) - приобрести: журнал АТАКА, etc
ЗЕРКАЛО-1: http://lj.rossia.org/users/zharikov/
ЗЕРКАЛО-2: http://zharikov.dreamwidth.org/

Сергей Жариков

ЛЕНИН ЭТО СТАЛИН СЕГОДНЯ
(натянуть персональное пространство на вектор ортогонали)

  Выражение «обладающий информацией – обладает властью» сделалось уже банальным. Однако постинформационное общество будущего ставит новую проблему – проблему достоверности информации, ибо соблазн управления массами посредством информационного мусора настолько велик, что в один прекрасный момент т.н. правящая элита может потерять контроль над потоками «белой» и «чёрной» информации и сама окажется во власти собственных химер. Чтобы описать последствия такой катастрофы, не хватит воображения. Это будет концом человеческой цивилизации. Или нет? В любом случае мы должны выступить на опережение и нанести смертельный удар системе до того момента, когда големы посчитают свою миссию законченной.


1. ОНИ...

Одной из областей математического знания является математическая логика. Аппарат математической логики используется для решения задач существования, то есть фильтрует базар на предмет аксиоматики. Так, например, прежде чем рассказать о яблоке, что вы держите в руках, надо не только проверить, существует ли оно вообще, но и в случае положительного результата, подчеркнуть, что именно об этом конкретном яблоке идёт речь. Иначе, ваш рассказ можно понять, например, как рассказ о так называемом мистическом яблоке, на которое, видимо, намекнул Ньютон, называя причину открытия закона тяготения. Ясно, что из мистического яблока компота не сваришь, и трудящие будут недовольны.

Комменты здесь

Таким яблоком в профессиональных, патриотических кругах являются «евреи», хотя никто до сих пор не дал определения этому понятию, даже Великий Израиль. Ага, не откусили – а уже попробовали. Но как вести конструктивный разговор, не определив предмет разговора, тем более – не доказав существование самого предмета?

Несуществующие явления и предметы традиционно назывались химерами. В древности они изображались в виде льва с хвостом змеи: вы пытаетесь отрубить голову льва, но на вас набрасывается превратившийся в змею хвост. Интересно, что химерами чаще всего манипулируют политики – можно нагнать тучу страстей не неся при этом никакой юридической ответственности, поэтому. Круглый стол споров о химере – это круглый стол монологов глухих о себе.

К разряду химер, очевидно, относятся и так называемые «евреи», точнее, – когда начинает идти разговор о тех, кто называет себя евреями, – мы сталкиваемся не столько с вещью, сколько с феноменом. Не нация, не национальность, религия же называется «иудаизмом», – как идентифицировать «еврея»? Заимствован язык, заимствована культура, заимствована государственная символика, включая понятие «израиля», как богоборца, заимствованы даже гены... Ну и кого ты так страстно ненавидишь, дорогой наш Патриот™?

С другой стороны, во многих странах слово «еврей» является оскорбительным и вас, чтобы как-то унизить, могут запросто обозвать евреем. Наш коллега Лютый-Баттхерт™, изволите видеть: существуют же в мире пидарасы. Сосу – ществуютЪ. Тихо и спокойно: голубые – это государство в государстве, принадлежность к которому определяется самоидентификацией, плюс, конечно, их совместное сосу-ществование.

Со своей стороны, «пидарас» – довольно таки оскорбительное слово для гопника-натурала (типа нас с вами, дорогой читатель, или вон этого, да серёг?), а с другой, – можно ли считать пидарасов нацией, национальностью или расой? И каким образом подавать в суд за «оскорбление»? Как можно облаявшую вас собаку осадить за «клевету», например? Та же Болезнь Дауна, например: чуваки с лишней хромосомой удивительно похожи друг на друга, но кто ж даунов считает особой расой?

Процессуальная динамика химерического поля удивительно совпадает с течением шизофрении, особенно в симптоме негативизма. Другими словами, наличие химер определяется от обратного к заданной аксиоматике – не по присутствию, но по отсутствию тех или иных качеств в манифестации. Так, например, «еврея» находят, в основном, по свидетельскому показанию «антисемита», оно же, взятое по совокупности патриотических доносов, чуть ли не единственное доказательство существования «еврейства», она же единственная «политическая идея» последнего, взятая с обратным знаком. Вот почему «евреи» так скрупулёзно фиксируют факты «антисемитизма» и истерично дрочат на ХолокостЪ™, либо сами умышленно провоцируют ненависть к себе. В математике это называется доказательством от противного.

Слеза-Младенца™ йопты. И весь мир жалеет и помогает этому младенцу, где банальная жалость к себе аккуратно конвертирована в доходный бизнес. Поэтому последовательными антисемитами могут быть либо сами так называемые «евреи», либо шизофреники, мстящие за «распятого Христа», который тоже, в свою очередь, был, как известно, из иудеев – что-то там обрезалось, но не до конца. Что-то там наполовину, ага, и ЖыдыЪ™ стали наиболее крутой идеологической химерой христианства, его ключевым мемом, – кто ж ещё мог посметь распять бога нашего Иисуса Давыдовича, как не подлые ЖыдыЪ™?! То бишь, ЖыдыЪ™ распяли ЖыдаЪ™, за что надо замесить всех остальных ЖыдовЪ™, и здесь мы тупо пиздим нашу мартышку и отнимаем у неё очки: рубли зарубили полтинника или сами себя разрубили каждый на две части – это уж как кому нравицца. А в Истории Болезни мы запишем так: неизвестно кто нанёс телесные повреждения особой тяжести неизвестно кому неизвестно за что, поэтому следует всех замочить – всё и вся, и чем попало…

Любопытно, что особо продвинутые начинают святое мочилово с самоуничтожения. Аввакумы-ельцыны, хуле. Туда им и дорога, кто бы сомневался, но перед бесстрастным исследователем встаёт новая проблема. Поскольку многие из т.н «евреев», действительно не шибко блещут достоинствами, зато трясут окрест оглушительной хуцпой, последняя превратилась в макер нарицательного «еврея», разумеется, вместе с употребителем вкусной мацы, настоянной на крови христианского младенца, безусловно. Что ж, получается, – имей собственное мнение, жри галеты, и ты уже еврей? Чо молчишь, серёг?!

Похоже, единственная «еврейская идея» и есть пресловутый «антисемитизм»и ни по каким другим качествам распознать «еврейство» вне иудаизма невозможно. Более того, поскольку классический иудаизм появился значительно позже христианства и также построен на основе компиляций, то христианство можно с лёгким сердцем назвать «иудаизмом-для-всех» с таким же культом ХолокостаЪ™ и тоже для всех. Но это отдельная тема, которую мы с удовольствием отдаём как пейсатым, так и бородатым попам, столетиями бодяжившими самогон «мирового заговора» на ЖыдовскихЪ дрожжах, которым они и по сей день поят свою паству, а затем сливают густой отстой на ермолки\клобуки (ненужное зачеркнуть) напуганных конкурентов.

Пора закончить пустые и беспредметные дискуссии ни о чём, разоблачения неизвестно кого, в который раз спасая что-то от кого-то. Своим навязчивым жидоедством долбоёбы только бесят себе подобных, становясь всё более похожими на предмет своей ненависти, и мы открыто им бросаем: врачу – излечися сам! То, чего нет, не может вытеснить того, что есть.


2. ...И ИХ ДВОЙНИКИ.

Принцип полярности – главный системный принцип. Однако в двоичной системной логике прямо противоположные элементы имеют общий модуль, то есть содержание, и онтологический статус полярностей, поэтому, строго идентичен друг другу. Поэтому сталкивание полярностей последних только усиливает, а не сталкиваться они в принципе не могут, поскольку – в абсолюте – они манифестируют полноту, и их «примирение» невозможно.

С регулярным постоянством наше общество охватывает истерия «борьбы с фашизмом». Понятно, речь не идёт о фашизме Муссолини, доктрина которого иным кажется чуть ли не гуманней западных «демократий», но демонической метафоре Абсолютного Зла, химерический характер которого, правда, подобен химере «еврейства», с которым его обычно и рифмуют от обратного – разница между ними в двух каплях воды. Судите сами.

Муссолини назвал свою доктрину «организованной формой демократии». Однако об угрозе фашизма кричат как раз «демократы». Кто-то из них врёт, и я думаю, что это – либо фашисты, либо демократы. Зацените оригинальность моей мысли, кстати. Муссолини считает нацию прерогативой государства и выступает против любых манифестаций «имманентной» коллективной идентичности, заменяя её социальной, а значит против любых форм национализма. Но об чём радеют профессиональные «антифашисты»? Ведь, получается, против интернационализма выступают как раз сами «интернационалисты», – так что же они тогда хотят? И хуле их тогда слушать, если они сами не способны к конституированию собственного противника, превращая в «фошызм» по сути всё то, что им просто не нравится?

Если же говорить их языком и дальше развивать «антифашистский» дискурс, то именно их верные союзники – коммунисты и социал-демократы – выглядят на его фоне наиболее неприлично. Это не только расстрелы и советские концлагеря, но и повальный террор в России начала ХХ века и прочая, как говорится, противоправная деятельность, серёга знает. Создаётся впечатление, что всё, о чём мечтал Дуче, коммунисты и социал-демократы методично претворяли и, наконец, претворили в жизнь. И дело здесь не только в том, что Муссолини был другом Ленина, сколько в неподдельных страстях вокруг «русского фашизма» – единственный режим, не существовавший никогда в России.

А теперь вычислим модуль всего этого беспардонного пиздежа и блять обнаружим, что любая антифашистская кампания в России есть не что иное как пропаганда фашизма! И чем всё это кончится? А всё кончится тем, что тот реальный фашизм, который они приведут к власти, уже не сможет обойтись без демонических черт своего химерического пропагандистского двойника, и роботы получат, наконец, долгожданную порцию своего подсознательного «анти». В пароксизме сладостного мазохизма големы срежут с себя очередной член и, истекая кровью, счастливо покажут публике новую культю, оглашая окрест невразумительным воем мистической вселенской печали того самогорускошансона по семь-сорок…

И если бы не было никогда и нигде никакого фашизма, его всё равно бы выдумали: для полного описания того или иного явления необходимо применять два взаимоисключающих («дополнительных») набора понятий, совокупность которых даёт исчерпывающую информацию о нём как целом © Нильс Бор, – иначе мир стал бы просто неуправляем. В этом заключён великий соблазн системы: слабые переносят свои комплексы на сильных, пока наиболее слабые из последних сами не закомплексуют. «Конвергенция», – посказывает мне серый, и он как всегда прав: поведение профессиональных антифашистов удивительным образом описывается Казусом-Ленинского-Арбуза™.

Однажды дедушка Ленин, повстречал крестьянина, несущего арбуз. «Арбузика хочешь?» – спросил дедушка Ленин представителя не лучшей части собственного электората. «Уже нет!» – ответил крестьянин. Тогда дедушка Ленин навешивает ему пиздюлей, отнимает арбуз и удаляется прочь со словами: «Ну и зачем он тогда тебе…»

Таким образом, понятия «еврея» и «фашиста» отличаются лишь координатами самого говорящего, представляя собой одну и ту же претензию на т.н. «отцовское говорение», она же хуцпа, а писатель-историк Хеннеке Кардель в своей бессмертной книге «Адольф Гитлер – основатель Израиля» красноречиво, на фактах показал, как фашизм всегда приходит сверху и приходит он всегда с «антифашистскими» лозунгами, которые, в свою очередь, несут, как правило, пацаны с «еврейской» идентичностью. Или, как заметил один современный русский философ, «фашисты нам не угрожают – они нами правят».


3. КУЗНИЦА «КАДРОВ».

Точкой разрыва кривой называют точку, через которую невозможно провести касательную. Устранение разрыва через воссоединение двух кусков кривой в одну и есть, буквально, «ре-лигия», что в переводе на русский, собственно, и означает воссоединение. Воссоединение – с чем?

Например, с Христом Воскресом, батюшкой. Из-за кустов доносятся крики, дескать, утерял русско-норот блин-богоносец веру. Серёга, ты штоль? Московский мэр строит храм-христа-спасителя в честь Наполеона и его похода на Москву, который тот как-никак называл «крестовым». То есть мы для него чюрки-нерусские, муслимы блять, или – зайдём теперь с другого бока: в Москве большевики конца ХХ века ставят врагам памятник – храм не в честь русконорота, что разгромил очередных христоносцев, а – наоборот – во имя Того, кто вдохновил врага на войну, – ну не пиздец?

Церковь, синагога и мечеть на Поклонной горе – культовые здания как раз тех конфессий, вожди которых благословили Гитлера на уничтожение русконорота. Так например, во всех синагогах Берлина были отслужены специальные молебны в честь прихода Гитлера к власти, Гиммлер и Муссолини непосредственно были связаны с исламом, а уж своеобразная роль христианской церкви во Второй мировой войне давно уже всем известна: не было бы христианства – не было бы Гитлера с его гопниками.

Факт небывало массового крещения коммунистов замечен уже всеми. И этого следовало ожидать, ибо коммунизм не религия, а парадигмальная перверсия, меняющая время от времени свою формулу в зависимости от того, что красненькие взялись «смешивать» на данный момент. Интересно, что результаты практических действий христиан и коммунистов идентичны: и там, и там разруха. И там, и там – големы и продукты их химерического сознания, и Ленин был абсолютно прав, отделив церковь от государства ибо, если это действительно церковь – ей боятся воистину нечего. А если это действительно государство – оно может обойтись и без внеинституциональной магии. Но попы взвыли, связав тем самым себя с большевиками – гулянка длилась 70 лет и вот недавно попеременная игра в засосы и оплеухи закончилась роскошной свадебкой. А дедушку Ленина англичанка ващще грохнула за длинный его картавый язык бля ващще.

Язык – значит «язычники», правильно, серёг? И эти, так называемые «язычники» выступают против свадебки. Однако трудно найти более бестолкового имени для русского нациста, чем «язычник» – Г. Климов дал этому слову более чем убедительное и остроумное объяснение. Русские никогда и нигде себя язычниками не называли. Русские всегда и везде называли себя русскими: «Мы – русские, и с нами Бог», - однажды сказал армянин-педераст Суворов, и мы с господином Суворовым полностью согласны: то, чего нет, с необходимостью должно обладать всем! Ибо церковь это Я, а моя ре-лигия и есть Моё Имя, с которым я воссоединяюсь в своём имманентном. Поэтому.

Совершенно незачем русским менять своё имя, поскольку его попросту нет, а есть лишь название, то есть «имя», которое ты получаешь не в имманентном, а перманентном. Имя-с-маленькой-буквы – псевдоним– то обозначение тебя, что ты получил от других. Ну и чем это отличается от «еврея» в устах «антисемита»? Нацию, тесно связанную с архетипом, не стоит путать с этнической химерой, не имеющей имени, а потому обречённой на псевдоним, название. Вот почему псевдоним всегда отсылает к парадигме, даже когда он говорит о «религии».

Православие™ и есть тот самый русский псевдоним Христианства, обеспечивающий воссоединение несуществующих связей, где по умолчанию население подвергают мошеннической имманенции (прерогатива на «русское») с образом «государства» в реальности не существующего, «воссоединяя» при помощи классического карго-ритуала, где в качестве карго Тот Самый Лик Полтинника, распятого Рублями, о котором мы говорили выше. Увы, между христианином и антихристианином нет никакой разницы, как нет разницы между «евреем» и «антисемитом». Любой подлинный генезис и выход к архетипу (имманенция) с необходимостью есть выход из бинарной системы, функционирующей за счёт энергии «отталкивающего» взаимопритяжения полюсов, а потому эту противоположность поддерживающей.

Это – новая конкретность, сквозь которую видны очертания всех старых. Абсолютная актуальность современности в её временном апогее при бесконечно малом его отрезке: религия постольку хрестоматийна – поскольку она не религия: её место занимает та или иная парадигма (набор тезисов). А потому в жизни, как правило, фокус показывают один раз, и любое копирование прошлого делается с единственной целью набросить на вас хомут. Сознательно или нет, но, взявший чужое – всегда обслуживает того, у кого взято. Не оправдывайтесь – вы уже проиграли.

Вот поэтому все интернационалистские идеологические парадигмы и в том числе такие известные, как, например, христианство или ислам есть по сути атеизми ничего другое, ибо с необходимостью все они изнутри индульгируются абсолютно виртуальным миром т.н. «традиции», выдавая прошлое (то есть химеру сознания, законсервированную в виде той или иной конвенции) за настоящее. В равной мере это относится и к «еврею», взятому вне физиологического иудаизма, поскольку, как мы уже выяснили, это всего лишь ломающий мацу понтарь-хуцпарщик, он же фоннат т.н. «рускошонсона».

Гоп-стоп: ты подошла из-за угла. Однако совсем не значит, что желающим называться «евреями» или «фашистами» надо поставить запрет. Это личное дело каждого. Великий русский-мыслитель Проспект Иванович Вернадский, был не только дублёром Проспекта Ленинского, но и теоретиком т.н. ноосферы, в аксиоме которой находится положительное утверждение, что Роза Мира оплодотворяется не только эйдосом Демиурга, но и сама форма Её коррелируется человеческим сознанием в его коллективном становлении. Наличие противоположностей есть гарантия жизни, а потому самый жестокий православный антисемит-жыдоед есть лучшая гарантия еврейскому счастью: подобное кормится и утверждает подобное, – правда, серёг?


4. ТО, ЧЕГО НЕТ.

«Душа есть выражение тела, – острил когда-то Лейбниц, – функция есть идея вещи». От себя добавим, поскольку манипуляция вещами есть физика, а манипуляция идеями вещей есть метафизика, то сама идея манипулировать есть уже новая идея, – похоже, мир физики и метафизики един и непрерывен. И всё это красиво и гладко как лысина члена политбюро. На практике же мы имеем дело исключительно с вероятностными моделями из-за некачественного выполнения функций как в переносном, так и в бытовом смысле, – и что толку придумывать хотелки?

Одна французская дерида с фамилием Батай придумала даже словечко такое – симулякрназывается. Семиотический знак, не имеющий означаемого объекта в реальности. Химера. Копия, не имеющая оригинала. «Битая» ссылка.

Например, основная практическая функция КГБ СССР состояла в обеспечении защиты государственной безопасности. При некачественном исполнении защитная практика стала имитационной, но только не в плане защиты корпоративных интересов самого комитета. Тогда – следующий вопрос: а существовало ли само государство, если в конечном итоге государство исчезло, а комитет госбезопасности остался? Таким образом, рассматривая заверения партии о том, что, дескать, с партией и коммунизмом покончено, не лишне будет проверить все ссылки. Серый, не поленись, дорогой. Ведь, то, что было вещно, исчезнуть никуда просто не могло, поскольку © партия и начала эти реформы.

И тут у нас всего два варианта: либо не было государства, либо – власти, правильно? Однако власть – производная от государства, а не наоборот, но как тогда обосновать легитимность «негосударственной» власти? Только в том случае, когда государство управляемо извне. И только в этом случае слово «государство» не будет битой ссылкой и, перейдя по ней, мы без особого труда найдём действительно актуального субъекта государственной власти. И чо пиздеть тогда про «шпионов»? Требовать от «советской» власти быть подлинно патриотичной и подлинно национальной так же глупо, как учить собаку говорить: на «внутреннем рынке» никакой власти в стране нет.

Ненавидеть химеру (например, власть) значит приписывать ей признаки конкретности. Вот серёга подсказывает, что единственно конкретна лишь сакральная власть, но она, буквально, ре-лигиозна и отсутствует лишь тогда, когда, как говорится, человек не хозяин сам себе, и разбудить химеру можно, единственно, дёрнув её за хвост. Да, она всегда будет пытаться вас давить, облачаться перед вами в демонические одежды, но для чего? Правильно, чтобы вы чаще дёргали её за хвост. Именно потому, что её нет.

Это всего лишь демон вашего воображения, ваш персональный страх; это сила земного притяжения – яблоко свалившееся на голову Ньютону. Те же, кто её обыкновенно олицетворяют, – вот они существуют действительно реально, и на этом месте снова следовало быть поймать и отпиздить нашу мартышку, но что мы тогда увидим за зеркалом кроме переливающихся и пустых мыльных пузырей? Череду забавных «перестроек» и бесконечные указы вечно пьяного «вождя» демонстрирующего черни свои беспомощность и ничтожество? Имитаторы, дешёвые карточные шулера, способные лишь важно надуваться и элегантно скрывать свои шкурные интересы. Клопы, вонючие и кусачие, властвующие над вами, когда вы спите, однако признайтесь: что вы с ними сделаете, когда проснётесь?

Пришёл мужик к соседу, а тот ему говорит: «Привет! Ты, это, – на диван лучше не садись, а то там клопов полно». – «А что ты его не выкинешь тогда?» – «Да я его уже три раза выбрасывал, только каждый раз они его обратно приносили».

В конце концов, что нам до клопов? Это химеры, пожирающие химер, которых, в свою очередь мы сами же и будим своим ненужным «протестом», поскольку их видимое ничтожество есть лишь отражение ничтожества нашего, суть которого в самом абсолютно несимметричном диалоге с властью, на который мы зачем-то пошли и не заметили, как общаясь с тем, чего нет, сами онтологически и «обнулились». Но как выйти из тюрьмы двумерности и, подобно дедушке Ленину, обмануть большевиков и построить себе персональный мавзолейчик из чистого щёколата? Как понять, что закон тяготения есть, а вот конкретного яблока не существует? Вот серёга, – он знает. Расскажи, серёг.

Только персональная смерть в «полярной» коннотации системы, имманенцияподнимет вас по ортогонали к плоскости бесконечного множества конкурирующих пар, начиная с того момента, когда вы почувствуете себя начальной точкой этой ортогонали, став для них битой ссылкой. Не «протест», но тотальный мимесис одновременно по отношению к обоим полюсам, когда оказавшись в клетке, вы же её и поджигаете, а потому и сами открываете себе нужную дверь. Вот почему власти так любят бороться с «призывами» – к «свержению», «разжигалке» – а на деле с любыми вашими немолчаливыми действиями, ибо в любых словах можно обнаружить «призыв». Именно поэтому он сама и стимулирует «протест», точнее, его манифестацию. Но не больше!

Онтологическая тайна любой химеры как раз и состоит в том, что выйти победителем из борьбы достаточно не вступив с ней в поединок. Казус-Дракулы™, он самый. Вся проблема – на самом деле – в недостатке освещения: включай рубильник – и ты выиграл! Химеры могут сколь угодно громадным войском окружать ваше сознание, пугая самой страшной войной, но вы должны твёрдо знать - войны не будет. Войны не будет никогда, ибо то, чего нет, не может воевать с тем, что есть. Непонимание этого равнозначно превращению реального мира в химерический бред, а вашей жизни – в самую что ни на есть настоящую смерть. Не ссы, серёга, – просто выбирай место ближе к рубильнику!


5. ВЫБОР.

Кто из нас назовёт свою жизнь «жизнью», а не медленной мучительной смертью, когда тебя методично убивают, а ты прекрасно знаешь своего убийцу и ничего не можешь сделать? Неужели кто-то прожил свою жизнь за тебя, а теперь заставляет тебя имитировать его уже прожитую жизнь, от которой, правда, его тошнило, а теперь твоя пришла очередь? © Процедура перевода в черпаки аналогична переводу в слоны, только удары производятся не бляхой, а черпаком и количество ударов не шесть, а 12.

В конце ХIХ века революционеры, когда писали брошюрки с названиями «что делать», прекрасно знали что делать, поскольку их революционную доктрину за них уже разработала тайная полиция. В конце ХХ века новые революционеры, когда заявили, что тоталитарное полицейское государство в один момент превратилось в «выборно-демократическое», а народ, дескать, растерялся от «гигантских перемен», только чебурашка не смахнул пыль с ушей и поверил сказкам демократических лубянчиков. Лубянчики устраивают «выбора», а мы-то знаем: их «клубы избирателей» есть не что иное как инфильтрационные пункты по просеву кандидатов с последующим «подсчётом» голосов, которые уже до «выборов» с точностью до 51% подсчитали доблестные «органы». Да и то – не сами, а по рекомендациям «сверху».

Лубянчики всегда напирают на «демократию», поскольку как держали, так и продолжают и держать страну в кулаке традиционных для неё напёрсточных суггестий и прекрасно знают, что в «этой стране» всё давным-давно уже выбрано. Я утверждаю, что выборов у нас никогда не было, нет и не будет. Да, что я, вон – и серёга тоже кивает головой. Отсюда все эти циркачи-защитники, путчисты и расстрельщики парламентов – может ли то, чего нет расстрелять то, чего нет и не было? Может ли система расстрелять саму себя? Есть только конкретные трупы конкретных людей; есть лишь конкретные слёзы и конкретные гонорары за чужое горе. Пакет чисто личных конфликтов, кто бы сомневался.

Система внушает вам, что вы во всём виноваты. Виноваты в том, что просто живёте на свете. И вы обязаны покаяться, иначе будете виноваты вдвойне. Всё это роднит Систему с Церковью – химеру с химерой, контору с конторой, целое с его частью. В мире, где имена не соответствуют понятиям, понятия не соответствуют сущностям, а сущности отсутствуют вовсе, в жизни нет смысла: либо вы – либо система.

Однако папка личных конфликтов открывается простым двойным кликом мышкой, и для умного вполне достаточно. И мы не должны никому мешать, когда, плавая по морю в собственных гробах, глашатаи системы пытаются утопить друг друга. Людей вчерашнего дня, – их не за что нам жалеть: они ограбили вас, они унизили вас, они убили в вас всякую надежду. Они ждут от вас ненависти, но не должны получить её, ибо она и только она – эта пресловутая ваша Ненависть оттягивает миг их мучительной смерти.

И мы должны сделать выбор. Имеющий очи да слышит, имеющий уши да видит, а имеющий нос притих в предвкушении: из всего набора чисел мы выберем Ноль. Что это значит? А это значит, что именно вы и должны стать той самой тайной полицией Системы, охраняющей её тайны. Маятник-Фуко™, да – он сам и нарисует нам формулу, по которой эта система работает. И вы мгновенно сделаете для себя важное открытие: по отношению к вам система существовала лишь на вашем комплексе вины, то есть именно вы виноваты в том, что система существует.

И что власть существует только по причине вашего несогласия с ней, и что «евреи» существуют только за счёт «антисемитизма», а деньги – за счёт банков, не являясь ни собственностью, ни товаром; что средства массовой информации лгут не по причине лукавства журналистов, а потому что созданы именно для этой цели. Абсолютный максимум абсолютен постольку, поскольку включает в себя абсолютный минимум, который, в свою очередь, находится везде. Следовательно, любая крайность с необходимостью включает в себя свою противоположность, и только «ноль» – системное ничто – элемент наиболее устойчивый в том смысле, что определяется не непосредственно, а путём перебора элементов. И пусть только кто-то попробует их всех перебрать!

Таким образом, система не способна обнаружить «ноль», и за то время, что уйдёт на перебор остальных элементов, вы успеете построить с «нуля» ортогональ к плоскости системы и исчезнуть из поля её видимости. Время™ - вот главное ваше оружие! Осталось лишь научиться его актуализировать. И с этого момента не система для вас, а вы для системы станете химерой. Начав борьбу с вами, система развалится даже не сумев распознать момент вашей смертельной атаки.

Серёга, например, любит вспоминать, что ни президент, ни его структуры (включая и так называемую «оппозицию») сегодня строго нелегитимны. Поскольку нарушив 121 статью Конституции в октябре 93-го, Беспалый с того момента превратился в «гражданина-ельцина», а все его силовые структуры – в «незаконные вооружённые формирования». Следовательно, все «указы» так называемого «президента», начиная с октября 93-го, есть не больше, чем графомания его закадычных корешей, а правоохранительные органы превратились в левоохранительные. Типа того, что химера власти лишилась своих каких-никаких последних осязаемых конкретностей, а политическая жизнь вообще потеряла смысл.

Забудь это, серёга! Забудь про «евреев» и про «доброго» Гитрела. Не надо православия, не надо и патриотизма. Не надо бороться с властью – здесь роль «конституции» играет совсем не то, что ты думаешь. Поэтому.

Пусть они сами себя защищают – свои банки и свою сраную страну. Не надо выступать «против», но не надо и участвовать в выборах и прочих их спектаклях, по крайней мере, бесплатно: система не имеет к вам никакого отношения, и здесь не бывает никаких конфликтов кроме сугубо личных, а папка личных конфликтов открывается простым двойным кликом мышкой. Но делайте это молча.

И тогда вы не только почувствуете вкус ньютоновского яблока, но и поймёте смысл выражения, что Ленин это Сталин сегодня. Как серёга, например.

© 1995



Комменты здесь
_________________
Группа ДК
СОДЕРЖАНИЕ - послушать и скачать
ЭКЗОТИКА-1991 - публицистика 90-х
Канал НОСТАЛЬГИЯ - посмотреть целиком
Группа ДК на www.youtube.com
Радио МАЯК - "Первый Отряд" - "Русский Рок"
НОВОЕ ИСКУССТВО (магазин) - приобрести: альбомы ДК
ДОМ КУЛЬТУРЫ (магазин) - приобрести: журнал АТАКА, etc
ЗЕРКАЛО-1: http://lj.rossia.org/users/zharikov/
ЗЕРКАЛО-2: http://zharikov.dreamwidth.org/

  ...ну, вместо квачковых - дворковичи, даром что домбасс. Как грицца, не токмо ради, - добро оно ж с кулаками хуле. Что ещё?



(17.02.2013)
1.по большому счёту, у манагеров нет толком ни собственности, ни власти, кроме локальной власти над подчинёнными
то есть, грубо говоря, - всё это у них в руках, но им не принадлежит, и надо понимать правила игры и не вести себя как ходор

поэтому кинуть олдфагов они никак не могут, кроме как опосредованного участия в мулк, что собссна и есть Главное-Достижение-Нашей-Перестройки™

2.квачков - человек олдфагов, да. Конверт™. То есть втёмную чувака использовали для своих целей, предварительно забив моск всяческой байдой

Комменты здесь

жыды, родноверие, уринотерапия...

поэтому-то манагерам и выгодно оттоптаться на квачковых, кагбе вытащить послание из конверта и "опубликовать". Но совсем не то, что им послали, а в стократ усилить всё то, что квачковы транслируют с подачи дедушек и типо спросить - "откудо вестимо"?

в истории разведки такие казусы - общие место: когда куратор подсаживает агента противнику, а тот из него делают не двойника, а тупо помогает вести агентурную игру, - именно тупо без необходимой в этом деле импровизационной корреляции, и куратор получает от агента, в конце концов, какой-нибудь проект звёздных войн или ещё какую херню типа "документального"подтверждения, как страшно противник охуевает от мощи стороны куратора и тп

3.Путя не мог, да и не хотел ничего сделать с "семьёй"именно потому, что он их прямой троян. Просто его ресурс иссяк, и олдфаги пытаются его столкнуть с семейными. Но что мы видим? Мы видим, как путя с ними сладенько договаривается, а квачковское либретто подсовывают навальному

4.экстремист это обратная сторона иностранного агента, это как красный и зелёный, переливающиеся друг в друга, цвета. Если ты "западник" - ты агент, если нет - экстремист

Эти вещи великолепно описаны Р.Бартом в "Мифологиях"

Поэтому путя не открывает ничего нового: всех, кто "либеральнее"его - он называет иностранными агентами, кто "патриотичнее" - экстремистами, кто бы сомневался

а кто умнее его - пусть уёбывают из страны, хуле

5.Левая - это основной инструмент глобальных олигархов, я уже писал об этом. Цель - сохранить дешёвый людской ресурс в случае непредвиденного кризиса. Коммунисты всегда обслуживали самых богатых людей планеты, просто сегодня этот бренд перестал быть так популярен, как это было 50 лет назад, ну и немного кинули, поэтому, наших уёбков - это ж ролевая игра, всего лишь

ну и потом насчёт росфинагенства неоднозначно имхо

пусть лучше будут у него акционеры, которые будут под свой процент следить за расходом бабла

в стране с отсутствующим государством вот такие яко бы "государственные"фонды - это просто кормушка для номенклатуры, где баблос просто тупо пиздится ограниченным кругом лиц, а так хоть кто-то за ними присмотрит

не надо слушать этих мудил красножопых - воруют в рашке именно в т.н. "государственных"структурах больше всего
а что там путин говорит, считайте, что это бред сумасшедшего, он много разной хуйни наговаривал - и что?

вот только метеорит упал, и то странный какой-то))


в рашке никто с мнением какого-то путена давно уже не считается - это реальность, но он выгоден чуть ли не всем.



Комменты здесь
_________________
Группа ДК
СОДЕРЖАНИЕ - послушать и скачать
ЭКЗОТИКА-1991 - публицистика 90-х
Канал НОСТАЛЬГИЯ - посмотреть целиком
Группа ДК на www.youtube.com
Радио МАЯК - "Первый Отряд" - "Русский Рок"
НОВОЕ ИСКУССТВО (магазин) - приобрести: альбомы ДК
ДОМ КУЛЬТУРЫ (магазин) - приобрести: журнал АТАКА, etc
ЗЕРКАЛО-1: http://lj.rossia.org/users/zharikov/
ЗЕРКАЛО-2: http://zharikov.dreamwidth.org/

Сергей Жариков
ДЫРКА ДО ВОСТРЕБОВАНИЯ
(два Баха, две культуры и священный мат московского концептуализма)


  Безвозвратно ушло время, когда рок-музыка, тем или иным своим направлением маркировала зарождавшиеся «молодежные» субкультуры. Артефакты живут своей жизнью, да и аутентичной рок-культуре давно уже за пятьдесят. И дело здесь даже не в том, что современные субкультуры, что называется, «немузыкальны», – просто технический уровень звукозаписи, в частности, возможность оперативной коррекции звука упростились до масштаба несложного «тупого» алгоритма – скорее из области комбинаторики, чем, так называемой, «музыки». Да-да, я не оговорился, и Си-Ля-До-Си перевернулся бы в гробу, узнав, во что вылилась вся его теория темперации: попытка свести всю аутентичную ладовую музыку к единому знаменателю свелась к массовому клонированию музыкальных клише.

Увы, что и говорить, производство «одинакового» нарастает, живёт и, аки сотона, несказанно пугает официальных держателей темы: тут хоть цензуру вводи, хоть особые какие акцизные марки. Bach, конечно, выступил круто: перечеркнув лад, он вымостил идеальную дорогу для попсы, – для попсы, правда, в современном, «тиражном» смысле. Будучи золочёной иконой для всех последующих адорн, мыслил он, однако, субкультурно и сочинял, в основном, «для самодеятельности». Одинаковое, как видите, – одинаковому рознь и, тем не менее: анонимное популярному когерентно.

Комменты здесь

Учитывая тот несомненный факт, что Иоганн «Высокий» Бах был «заново открыт» в XIX веке никем иным, как Мендельсоном «Свадебный Марш» Бартольди, оба они, разумеется, хотели как лучше: первый работал на эффективность собственного, весьма раскрученного, брэнда (фабрики страстей и кантат), а второй, как бы цитируя первого, выдавал, таким образом, индульгенции новому поколению музыкантов-исполнителей, гастролёров по существу, мгновенно оценившим баховскую методу по сочинению блокбастеров: глупо упускать такой роскошный шанс свести, наконец-то, музыкальный язык до корпоративного эсперанто. Но получилось как всегда: это было открытие именно «теоретического» Баха, в то время как Бах «практический» был забыт сразу же после смерти композитора, – на фоне зарождавшегося классицизма его язык современникам казался уже устаревшим.

И только спустя пару столетий широкая публика смогла заценить «практического» Баха, развившего гностическую идею музыкального сборникав сторону того самого продюсерского «хит-парада», как мы понимаем его сейчас. Тому доказательств – море: немецкий лейбл СРО уже выпустил и продолжает выпускать огромное количество баховских апокрифов – фишки в игре различий практического и теоретического. Однако самый лёгкий анализ этих вещей показывает: «собирая» так понравившиеся ему хиты менее удачливых композиторов-современников и малость, транспонируя их в показательные тональности, композитор каждый раз превращал продукт в интеллектуальный доклад, демонстрируя свою математическую «систему» путём создания заведомого шедевра из набора расхожих клише своего времени.

В конце концов, наш разговорный язык тоже состоит из таких же клише (иначе мы просто не понимали бы друг друга!), и J. Cage не так уж далеко ушёл от истины, уведя «современную» музыку за рамки культуры – к протомузыкальным структурам, примитиву. И беспрецедентная популярность рок-музыки во второй половине прошлого века – тому пример. Но, почему рок приватизировали именно «левые»? Говорить о музыке в контексте социальной революции, по-моему, то же самое, что сводить её к автобиографии композитора – трудно представить более глупого толкования, демонстрирующее полное непонимание самой природы творчества.

Если оторвать его от субкультурной матки, легко заметить, что рок – в своей музыкальной манифестации – появился именно как сонорный протест против слащавого благозвучия, соответствующего вкусам white trash. Рок-музыка появилась вместе с изобретением гитарной примочки под названием «фуз» и утвердилась в качестве конвенционального культурного артефакта не без помощи стереозаписи, ставшей к тому времени доминирующей в звукозаписывающей индустрии. То есть «искажение» звука перестало восприниматься случайной, технической ошибкой, а превратилось в доминирующий, стилеобразующий художественный приём, используемый для передачи состояния особого overdrive– характерный для рока вообще в крестовом походе перцепциина апперцепцию.

Это был массовый протест против неокоммунистических «вертикалей» Адорно и его «теоретического» Баха. Этот возврат к Баху «практическому», полуанонимной, примитивной и «неправильной» музыке, – музыке funk, как «на заре жанра» её назвали сами рок-музыканты, – музыка, вообще ничего общего не имевшая с франкфуртским «высоким» и его латентной цензурой. Для политкорректного «общества» рок стал достаточно брутальным жестом, и шок от его воздействия стал подобен фарисейскому шоку от демонстративного, публичного мата: практическая культура снова вошла в конфликт с культурой теоретической, и каргопоклонников в очередной раз накормили трэшем.

Любопытно, что наиболее удачный и успешно конвертируемый совковый культурный проект последнего пятидесятилетия – московский концептуализм – развивался в том же ключе. Представляя собой концептуальную разработку феномена всё того же священного русского мата, русский (московский) концептуализм появился как раз в нужное время и в нужном месте, – как симптом разложения родной, так сильно ангажированной восточными сладостями «советской» (евразийской) среды обитания. Московский концептуализм пророс на почве - типичного для «восточных» мозгов - конфликта практической и теоретической культур с последующей инверсией соответствующих дискурсов, когда советская идеологическая теория подавалась в виде художественной практики как раз тех, на кого она, собственно, была направлена безотносительно того огромного контекста необходимых умолчаний, характерных для восточной ментальности. И как следствие-результат – вполне конкретная и от того весьма «нескромная» поляризация многих системообразующих амбивалентныхсмыслов.

Иероглифы причудливого евразийского сознания концептуалисты конвертировали в понятия, «концепты» – структурные единицы иной культурной среды, которую как раз и принято сегодня связывать с европейской, западной культурной традицией. Это была чисто русская стилистическая доминанта в евразийском месиве, и ничего личного: чувство поэтического долга из чувства долга. Это был трэш по отношению к соц-арту, представлявший собой типичный карго-культ. Будучи производной от многочисленных ссылок на соломенные самолётысобственного контекста, ирония стала необходимым атрибутом их творчества, и москвичи здесь выступили в роли навигаторов, постоянно подчёркивая маргинальность аутентично русского в так называемой «русской» среде и «русском народе» – псевдоним, под которым репрезентировал себя советский соц-арт.

Легко догадаться, что основной аудиторией и наиболее строгой референтной группой для московских концептуалистов оказались именно власти страны. Именно власти чутко и точно подметили имплицитно нецензурный месседж в их безобидной и ничем, на поверхностный взгляд, не отличавшейся от производства трафаретных химер официальной пропаганды, яко бы аполитичной деятельности. Почему? Да потому, что власти сами были профессиональными «концептуалистами», занимавшиеся, правда, лишь «теорией». Став частью самого властного и уже далёкого от коммунистических идей дискурса, их позднесоветские неумелые и жалкие мемы продолжали оставаться артефактами всё той же массовой и от того не менее буржуазной культуры, а потому не соответствовали реальности. Увы, апеллируя к духам предков, карго-жрец не может не верить в их существование, хотя начинали они, кажись, совсем с другого – романтических медитаций-манифестаций книжных гоблинов, которых так круто когда-то «закалила сталь».

Это был конфликт между матом теоретическим и матом практическим – прямо-таки в классическом, староимперском стиле борьбы одинакового с одинаковым – кто виноват и «кому на руси жить хорошо». Да, направив на «источник мата» всю мощь тогдашней репрессивной машины, власти поступили, как и подобает настоящей актуальной элите – они послали концептуалистов нах (матом): проявление силы, действительно, есть один из способов манифестации того самого «различения», о котором говорил Ницше. Однако это было ожидаемо с обеих сторон с той лишь разницей, что одни занимались репрезентацией одного и того же теоретически, а другие – практически, а потому валентности одинакового при разных intentio, разумеется, не совпали. Но дело сделано, и Слово™ сказано – ну, да, то самое, что не воробей.

Вот почему поистине ритуальное посылание нах концептуалистского трэша, то есть придание их продукту статуса священного каргоесть не что иное, как вынужденный жест признания со стороны властей именно тех, кого они послали: в московских концептуалистах, а не исконно-посконных деревенщиках наиболее мощно проявила себя русская контрэлита, когда впервые, назвав все вещи своими именами, она сформулировала «различение» современного. Спровоцировав номинальную элиту на нигилизм, – то есть, вынудив её занять «пассивную», реактивную по отношению к креативу позицию, – контрэлита, таким образом, поставила под сомнение её легитимность и, по сути, сама стала актуальной элитой, подавив и полностью дезавуировав креативный ресурс противника.

Интересно проследить, как номинальная элита защищалась от миметических нападок контрэлит. Дело в том, что псевдонимом власти в этой стране всегда был и остаётся так называемый «народ», и совершенно неважно, что или кто прячется за этим словом: онтологического смысла оно не имеет. Тем не менее, согласно своим привычкам и защищаясь от нападок контрэлиты, «номиналы» не могли ничего придумать лучшего, чем поднять над головами суггестивного поля СМИ – т.е. «общества» – штандарты никем не определённого «профессионализма», и заклеймить своих противников, обвиняя их в самодеятельности. Но что значит «самодеятельность», как не деятельность без разрешения извне? И второй вопрос: можно ли назвать самодеятельностью 100% мимесис по отношению к дискурсу власти? Вот так – легко! – контрэлита подтолкнула «номиналов» идти вместе со своим химерическим «народом» в… абсолютное никуда.

Сила и овладеваемый ею объект, который, в свою очередь, тоже представляет собой силу, всегда имеют очевидное родство, как отношение подобного к подобному. Вот и номинальная элита, проигрывая битву на актуальном поле, стала в срочном порядке присваивать атрибуты «современного». Но как? Теоретически. И вот именно поэтому, с момента начала репрессий в широком смысле (а не демонстрировать силу и не предпринимать репрессивных мер, она никак не могла, иначе – она не элита) – «номиналы» с необходимостью превращаются в охранителей Зоны, патриотов пустоты; пропагандистов, культивирующих мертвечину, плагиат и эпигонство (он же т.н. художнический «профессионализм»), – в Глашатаев Смерти.

Справедливости ради, необходимо сказать, что все эти ладовые манифестации и попытки «зафанковать» общественное мнение, они же своеобразные формы протеста против различного рода культурно-идеологических темпераций (о как!) власти, имели место задолго до концептуалистов и отнюдь не только в этой стране. Просто в условиях семейно-кланового и, аналогичных ему, укладовжизни общества (допустим, оно имеется) естественная ротация элит принимает весьма острые и, на взгляд постороннего наблюдателя, порой, комические черты (именно это и бросается в глаза в первую очередь), – особенно, когда вместо реальной ротации старая элита пытается присвоить атрибуты контрэлиты и передать их по наследству.

Возврат к «ладу» – это не только так называемая «серийная» музыка «серьёзного» Кейджа и современный свободный «ненарративный» джаз, но и гармонические несуразности стиля «дэт-метал», и агрессивная антимузыкальность панка. Даже в постмодернистском «наиве», его демонстративно дилетантской и, набитой цитатами до отказа, эклектике есть очень много общего с «борьбой за патину», то есть всё за того же «практического» Баха с его деревенскими оркестрами, собранными на скорую руку из наполовину поддатыхмузыкантов, где всё на самом деле просто и всё на своём месте – борьба, которую ведут сегодня, в догматическом мире классической музыки, например, исполнители-аутентики.

Действительно: вот фаллос, а вот член, – вроде бы, одно и тоже. Но почему тогда слова «фаллический» и «хуёвый» – прямо противоположны по эмоциональной окраске? Что это значит? А это значит, что люди не просто не хотят разбираться в химерах «высокого» и «низкого», не желая подтягиваться к «высотам» подозрительных адорн, но само участие в тех или иных хит-парадах справедливо считают скрытой формой цензуры и вероломным посягательством на их свободу выбора. Все культурные «вертикали», таким образом, стали иметь исключительно приватный, субкультурный характер, где подобное выбирает подобное, а на остальное наплевать: каргопоклониики всегда будут питаться трэшем, зато есть надежда на креатив и, соответственно, на свои – кто знает? – пятнадцать минут славы, как однажды пообещал населению планеты Э.Уорхолл.

Жизнь есть активность, трансгрессия самости, постоянное «различение» в игре-на-повышение – «креатив». И наоборот: пассивность, смешение, шлифовка, онтологический нигилизм в игре-на-понижение – есть лишь «исполнение», репрезентация чужой воли, – она же «реакция», – то есть буквально, реакция на жизнеутверждающий креатив, воззвание к смерти. Разница между акцией и реакцией, как остроумно заметил Е.Головин, и есть та самая онтологическая разница между фаллосом и членом: не «низкое», но эклектичное; не «высокое», но аутентичное. А на уровне амбиций, манифестирующих себя, как правило, через компенсации, эта разница проявляется инверсивно, через собственное отрицание – посредством либо героического становления и овладение розой, либо демонстрации…хуя, в качестве выставленного наружу блока по защите имманентной «дырки» (т.н. анальное огораживание).

Вот почему между жизнеутверждающей самодостаточностью и публичной репрезентацией «жизни» всегда имеется существенная разница. Задача индивидуации решается через «различение», поскольку для истинно живого единое проявляется через множественность таких же «я», как и «Я», где взаимоподражание одинакового неприемлемо и нежелательно даже в бытовом плане. И, если кто-то там требует «идти вместе», очевидно, подлинно живого там нет и быть не может; в этом параде трупов могут участвовать одни лишь «дырки», да и то под водительством, в лучшем случае, «членов» – членов Партии, членов Политбюро – членов, как объектов замещения и отделённых поэтому, – как от ячеек, так и яичек.

G. Deleuze, безусловно, прав, когда говорит, что в жёстких рамках языка сама интерпретация является мыслью, а в наше время, ясное дело, «мыслить» все хотят исключительно сами. И каргопоклонники, живущие священным мимесисом, тоже. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в этой, чисто игровой ситуации кто-то пытается, что называется, опрокинуть стол: игра никогда не будет закончена – мир находится в режиме постоянного становления. Природа практического мата находится именно здесь: бурление говн есть простая репрезентация собственной неспособности к преодолению имманентно хуического на пути к фаллическому. В то время как теоретический мат есть репрезентация нежеланиятого же, провокация по отношению к первому – трэш.

Теперь, надеюсь, понятно, почему современники всегда чувствовали некую «нецензурность», – что в случае с баховской математикой диссонансов, что в случае с роком (Секс-Наркотики-Рокинрол™) или подзалупностьюджаза – список явлений и эпитетов можно продолжить. Подражая креативному фаллизму Великого Архитектора Вселенной, член вряд ли будет готов к реальной трансгрессии, то есть творческой интерпретации Его Метода, требующей недюжинного напряжения, – нет, он просто будет демонстрировать наличие хуя (желательно больших размеров) и, одновременно, фарисейски причитать о целомудрии. Ещё бы: дырка есть негатив хуя, его непроявленное, требующее заместительной репрезентации и соответствующего нарратива – примерно в том же смысле, как история Иисуса до «предательства» Иуды.

Поскольку репрезентация рабами «образа» Господина всегда происходит по одной и той же формуле присвоения его атрибутов, то это рабское убожество будет и дальше пронизывать всю нашу российскую жизнь и весь так называемый «отечественный» шоу-бизнес, где одни лишь атрибуты, атрибуты и ещё раз атрибуты. В обществе, сакральной сердцевиной которого является карго-культ, – где элита представляет собой закрытый для посторонних кула-рингугрюмых дарителей «даров» (Набоков, ау!), а главный альфа-самец и есть самый главный раздариватель сакральных даров, – «самодеятельный» креатив всегда будет строго считываться и однозначно приравниваться к попытке захвата власти. Любое оригинальное в этой системе есть экстремизм (ст.282 УК РФ).

Я не буду повторять, что он в принципе немузыкален, этот шоу бзззднс, – не музыкален и сам российский лох, на кого весь этот лохотрон как раз и рассчитан. Здесь, по крайней мере, всё «чесно». Дело – в другом. Шоу-бизнес есть форма и способ ретрансляции массовых мемов, на котором элита ещё и зарабатывает деньги, – и так везде: музыка, искусство, таланты обитают в другом месте. Тем не менее, шоу-бизнес – зеркало номинальной элиты, в котором чётко отражены её вкусы, амбиции и, собственно, уровень соответствия самой себе.

И мы видим, как сквозь гламурную пелену отечественных «элитных» артефактов, то есть, разумеется, всего лишь позиционируемых как «элитные», – через множественные щели и прорехи редкого в своём уёбищности организма льётся самый натуральный гной, внимательному наблюдателю, на самом деле, говорящий о многом. И все эти банальные рассуждения на тему «глупого и неразвитого» населения, увы, уже никого не могут ввести в заблуждение. Во-первых, и это нелишне повторить, «народ» является псевдонимом самой власти. Во-вторых, неэлита имеет полное право быть неразвитой и глупой, поскольку, по определению, элита – это те, кто даёт населению Имя. Легитимная элита имманентно обладает атрибутами Господина, а не перманентнодемонстрирует их на подконтрольных себе СМИ.

Вот откуда все эти «тёлки», «тачки» на фоне «шикарных вилл» с невозмутимыми красавцами-секьюрити из российских клипов – вне зависимости от содержания их музыкальной прокладки – странным образом схожие по жанру с энтэвэшными «новостными» видеосюжетами про сильных мира сего. Это абсолютно дырявоепонимание могущества посредством эксцентричной эстетики какого-нибудь гея-кутюрье не столько, как оказывается, не способно на имитацию присутствия (материализация снов пассивных лохов-«терапевтов»), сколько до предела красноречиво рисует картину имманентного отсутствия у современной элиты способности олицетворять собственно власть.

Что и говорить (и читатель знает это лучше меня), – проигравшие всегда ругаются матом и пытаются показать присутствующим жопу: «Вам попу сейчас показать, или в конце концерта?», – любит, говорят, спрашивать Борис «Ихтиандр» Моисеев свою публику в начале концерта. Ох, как цинично-постмодернично! Возмутительно? Ах-ах! Да остальные делают то же самое, не спрашивая об этом абсолютно никого! И это их «прямое действие» есть лишь результат несовершенства игры, как и статистика хулиганств, есть лишь простое доказательство несовершенства системы, которую современная элита по существу попросту пародирует.

Что такое, в конце концов, «различение», – если мысль есть лишь одна из интерпретаций вполне ограниченного числа языковых трафаретов? Это ведь не только манифестация Иного, но и самого права на Иначе. Везде только и слышно – мы с народом, мы с президентом, мы с битлами, мы с гребенщиковым. А те, разумеется, вместе «со всеми вами, дорогие наши друзья». Но понятие «мы» не может существовать без «они». То есть, по умолчанию, мы к кому-то там, ну обязательно должны быть «в оппозиции». К кому – не важно, главное здесь – «мы»! А вот и наши тёлки, наши тачки и наши особняки: хто тут, бля, супротив «наших»?! И почему ни один человек в этой стране не возмутится, что он, Сидоров, типа, просто сам по себе? И что он готов, типа, всегда договориться с другими – как и он, omni mea mecum porto, и признающими, поэтому за Сидоровым, право быть Другим. Что же это за «оппозиция» такая, к чему? Ведь понятно, что в отсутствии «мы», «они» и «ваши-наши», Иное к Иному может находиться вне всяких оппозиций!

Будучи синонимом нигилизма, оппозиция в экзистенциальном смысле может быть только оппозицией к сущему, то есть к жизни. Вот он, этот трупный месседж вечно голодных и сексуально неудовлетворённых российских газет, журналов, радио, телевидения – всей, позиционирующейся так или иначе, российской «элиты», которая также старательно, повторяя опыт других, действительно развитых стран, репрезентирует себя для масс в фокусе «национального» шоу-бизнеса – они ведь всегда и всему говорят только «нет», они – оппозиционны! К чему?

К жизни. И Bach, и рок-«революция» 60-х, и московские концептуалисты 70-80-хх, – каждые по своему праздновали свой праздник жизни. Они заказали себе клише и аккуратно вырезали трафареты, по которым системные критики судят сегодня «отступников» и посылают их нах (матом). Именно на демонстрации атрибутов былых «революционеров» представители потомственных элит продолжают выстраивать подмостки своих авторитетов, с которых оглашает окрест сегодня одна непрерывная тема депрессии и разложения.

Однако никто из вышеназванного списка никогда не был даже оппозиционером; именно критики, охраняя сомнительные моральные (читай: привычные) устои системы, окрестили их этим иронично-маргинальным термином – «революционер», – революционеры-экстремисты, которые на кого-то тогда-то и тогда-то, и так сильно «повлияли». А они просто утверждали себя, своё право на Иное и совсем не хотели ни на кого «влиять». Эпигонам всегда трудно понять, что постоянно находящемуся в победоносном бытии «различения» Другому не нужны ученики. Герою не нужны трупы. Проявление силы есть постоянное становление и утверждение различия. Трагедия Героя это радость манифестации Иного, а не рабская демонстрация “героических” ксив…

Глашатаи Смерти продолжают петь свои заунывные песни и посылать конкурентов нахуй. Но до них не доходит, что нецензурное существует лишь в головах посылающих: мат есть прямое порождение цензуры, как аутсайда по отношению к мысли. Однако этот их целомудренно-«оппозиционный» дискурс стар, как мир, и он постоянно возобновляется и повторяется, – будучи лишь транспонированным в удобную на данный момент тональность, – в качестве одной и той же темы недееспособной, вырождающейся, потомственной, а оттого вдвойне нелегитимной «элиты». Хотят они того или нет, но эта тоска по недостижимому раю, – хотя, может, ровным счётом наоборот, – превращает номинальные элиты подобного типа в эпигонов соответствующих контрэлит. Это ключ к «странным», казалось, поворотам нашей истории: наша номинальная элита постоянно находится в режиме «секонд хэнд», а актуальное искусство, поэтому, никогда не выйдет за рамки трэш-арта.

Язык старых, использованных клише и стереотипов – вот что, конвенционально, объединяет элиту и контрэлиту! Народ и Партия едины: настоящие эпигоны и – говорящие эпигонским языком, такие же настоящие креативщики, находящиеся в состоянии постоянного конфликта между собой. Что же так? Творящие сознанием, и не способные творить сердцем, эпигоны страшно обижаются, когда им доказывают, что они поклоняются лишь амулетам тех, чьи тоги они на себя напялили. Вот почему абсолютно вся их, не имеющая отношения к творческой интерпретации деятельность, в принципе не поддаётся интерпретации, а значит, – эта деятельность неактуальна. Не случайно деятели контрэлиты свой креатив называют «актуальным искусством». Иронически, таким вот странным, сугубо миметическим образом, они провоцируют своих оппонентов на онтологические чудеса, чтобы каргопоклонников в очередной раз накормить трэшем…

Мир действительно живёт по законам сегрегации, и подобное всегда тянется к подобному. Только софист, зачинатель Игры аккуратно следит за своими полями – сеет травку и подстригает газоны. Увы, законы сегрегации таковы, что в них есть место, как для обыкновенных игроков, так и для софистов, поскольку сами софисты являются такими же рядовыми игроками в системе более высокого порядка. Поэтому, принадлежность к той или иной системе определяется лишь нашим собственным уровнем понимания сути вещей, а не позиционированием в той или иной игре: понимающий больше играет понимающим меньше, а понимающие одинаково – всегда заодно.


© 2003


Комменты здесь
_________________
Группа ДК
СОДЕРЖАНИЕ - послушать и скачать
ЭКЗОТИКА-1991 - публицистика 90-х
Канал НОСТАЛЬГИЯ - посмотреть целиком
Группа ДК на www.youtube.com
Радио МАЯК - "Первый Отряд" - "Русский Рок"
НОВОЕ ИСКУССТВО (магазин) - приобрести: альбомы ДК
ДОМ КУЛЬТУРЫ (магазин) - приобрести: журнал АТАКА, etc
ЗЕРКАЛО-1: http://lj.rossia.org/users/zharikov/
ЗЕРКАЛО-2: http://zharikov.dreamwidth.org/

Жми сюда:

Сергей Жариков
Ностальгия по Совку: «Пролетая над гнездом какашки…»



  Как-то спросили продавца на рынке – любит ли тот помидоры: «Кущат люблу, а так – нэ-э-эт…» – ответил он, растягивая последний слог. Правильный ответ. Как грицца, есть нюанс, а есть и нюанс. Это типичная позиция всех ностальгирующих персонажей по «доброму и прекрасному», если, разумеется, не брать в расчёт каких-то более крутых (в смысле корыстных) мотивов известного всем типа людей, про которых говорят, что у них глаза на затылке.

Новое поколение молодежи – лучше нас, свободнее. Для них отражение «глазёнок детства моего» – Добрый Дедушка Ленин (ДДЛ) – обыкновенный русский царь, скажем так: Владимир II – «Красна Звёздочка», а о Главном Клоуне Застоя (ГКЗ) – Леониде «Сиськи-масиськи» Брежневе (с его речами мы просыпались и засыпали) они не имеют представления вообще. И это хорошо: в лучшем случае их дети будут считать этих уродцев героями клипов с MTV нашей с вами эпохи. Тем не менее, их адвокаты – то тут, то там – имеют сериозные возражения, дескать, и самолётов Наши Ильичи не обоссовывали и по пьяни оркестрами не дирижовывали, - что им на это ответить?

Комменты здесь

ХХ век – век модерна, время фокусников. Однако пособия по фокусам издавались отнюдь не в Совке. Здесь они раздавались «заинтересованным лицам». Здесь фокусники просто стояли на подаче. Игра в мяч: они на подаче – мы отбиваем, мы на подаче – отбивают они. Фашисты-интернационалисты, хуле: Гитрел чужой пол-Европы сожрал, Сталин – половину своей… Действительно, это вам не какой-то там капиталистический самолёт, подняв заднюю лапку, оросить и уж, тем более, не пощекотать (пусть даже и мастерски!) в дупле какого-нибудь братского живкова или корвалола развитым социализмом.

Н-ну! Что такое «пролетарский интернационализм»? – О.. Разве это похоже на гитарное вступление к смок-он-зевотер? Так же ли это статусно, как проявление «особой озабоченности ссучившихся судьбой Большой Хаты как сложившейся гоп-кампании», что в быту называют куда более коротким и лаконичным словом «патриотизм»? Нет! Это…это… передастия глобального масштаба. Это – Союз Спетушившихся Сил.

О которой/котором стоит рассказать молодым.

Если отдельные спетушившиеся силы Германии скромно называли себя «СС» (Спетушившиеся Силы), то отечественные высоко(себя)поставленные геополитики и ихтиандры– Шестую Часть Света (цельную страну!) – сразу же назвали СССР (Союз Спетушившихся Сил России), которая путём несложных номенклатурных рокировок (от перемены мест слагаемых слагаемые не меняются) превратилась в Голубую Родину Россию с голубыми стаями голубей (слова из песни), бездарная и гнилая яко бы капиталистицкая элита которой, в свою очередь, как-то явно и не слишком субдоминантно заскучала по социлистицкой тонике. По сиськам и масиськам, короче. По сосиськам сраным. По доминантам, ёпта!

Разумеется, меня не шибко колбасит от желания описать все прелести социалистического рая по типу «полбатона молочной в одни руки» или немецкой собачьей «в праздничный заказ». Я ограничусь лишь тем, что касается «молодёжной» культуры и её места в голубом фашистском образовании «по типу государства». И, сразу же, что касается так называемого «фашизма». Аутентичное, а значит, и самое авторитетное определение данного термина самолично дал большой друг ДДЛа, его постоянный шахматный партнёр – Дуча Мусаленин, он же Муссолини, Бенито. Наш Бенитушко.

В своём бессмертном творении «Доктрина Фашизма», первое русское издание, которого вышло аж в середине 30-х годов прошлого века, Муссолини «фашизмом» назвал государственную идеологию, нацеленную на создание нации– первичный продукт государственной деятельности. Нация, как государственный проект: «…не нация образует государство, а наоборот – государство нацию». То есть Голубая Родина плодит голубых, а не наоборот. Ну и как тут не вспомнить про «новую общность людей – советский народ» из брежнёвской Конституции? Попробуем теперь развить эту чудесную идею.

Б.Муссолини: «Фашизм – это организованная, централизованная и авторитарная демократия». С.Жариков: «Черное – есть ни что иное, как белое при полном отсутствии света». И, следующее, как непосредственно вытекающее из предыдущего: «Народ есть субъект власти, выступающий от имени народа». Таким образом, фашистским государством можно назвать систему общественных институтов по присваиванию авторских прав на продукты деятельности «народа», то есть населения страны, именуемого «гражданами» в случае подписания с каждым из них т.н. гражданского договора. А в случае неподписания…

Фашистским квазигосударством, ничего личного.

Но что такое «государство», как не институциализация данного договора, где власть есть не что иное, как конвенциональная репрезентация последнего? Если «народ» это и есть «власть», то кто или что является объектом этой власти? Что значит псевдоним имени, которое, в свою очередь, является псевдонимом этого псевдонима?

Бытие-без-имени – возведённая в абсолют, аббревиатура. Таким образом, торговая марка на обладание Именем принадлежит лишь исполнительному субъекту, на который возложена обязанность транслировать его функции, то есть бюрократический аппарат, от которого, в свою очередь, требуется форматировать Имя в случае отсутствия последнего. Поскольку любая деятельность фашистского гражданина легитимна лишь в том случае, когда она исходит из «государственных интересов», то есть буквально «народна», то эти интересы, легко догадаться, есть лишь шкурные интересы правящей бюрократии, и не что иное, поскольку псевдонимы отсылают к именам, а не наоборот.

Другими словами, наш дорогой рок-музыкальный человечек, в совке ты не только не мог позволить себе записать демку, но и вообще, играть собственную музыку! Это сегодня, – когда заслуженным гэбешным стукачам из партийного агитпропа раздали теле и радио микрофоны, и ты рвёшься к ним на эфир вкусить плоды вожделенной «свободы», – они «отвязно» шутят и придумывают любой повод, чтобы тебе отказать; и ты, – вместо того, чтобы дать в репу или просто развитого социализма в попу, – просто-напросто греешь в руках три семёркии перманентно ноешь про какое-то там «засилие попсы».

А вот в говёном совке продвинутая молодёжь ночами лазила по УКВ-диапазону, выискивая там что-то типа Юры Антонова или, на худой конец, Голубых Гитар, и записывала их музыкальные поделки на магнитофонные катушки тип-2-тип-6-тип-10. И ничего. Кремлёвские композиторы-плесенники тогда уверенно держали мазу, отстраивали свои переделкины и тех барачных урок, кто тянул на их авторитет в Хате, быстро ставили в стойло, не говоря уж об остальных, кто чисто ставил бабки на беспредел, – эти были поставлены на цырлы и на четыре кости вездесущим КГБ: музон спускали исключительно «сверху», и сопротивляющихся жестоко наказывали.

Самой популярной тогда радиопередачей была, наверное, двадцатиминутная воскресная программа Григория Либергала и Виктора Татарского «Запишите на ваши магнитофоны», которая шла по воскресеньям в обед на «Маяке». В эфир выпущено было не более десяти выпусков. Заставкой служил забойный заход из Ten Years After (Love Like A Man), а доктриной – желание вписать наиболее продвинутых на то время Ю.Антонова и «пробитловские» ВИА типа Весёлых Ребят в общемузыкальный мировой контекст. Разве можно? Передачу быстренько сняли с эфира, и сделали это по совковому традиционно: стали постоянно, до оскомины повторять, например, одну и ту же программу, а потом «шли навстречу пожеланиям радиослушателей, уставших от однообразия западной музыки»…

Изредка, ночью по средам на радиостанции «Юность» можно было услышать «Мелодию и Ритм» Аркадия Петрова. Эта – шла уже целый час, и здесь можно было словить самое новейшее новьё, которого не было даже на «Мелодии», как, например, концертные записи Голубых Гитар эпохи Валова-Дюжикова с их кавер-версией цеппелиновской Moby Dick или треки с чешских и немецких дисков Весёлых Ребят. Кстати говоря, знаменитую Шизгару впервые тоже запустили именно отсюда.

Однако больше всего повезло вечерней программе всё той же «Юности», которую можно было слушать по радиоточке, и где за постоянными базарами про радости гестапо и экстазы рабского труда на очередном БАМе вдруг разводилась канитель за повышение уровня маловысокохудожественной совецкой песни от лица её беспредельщиков – «самодеятельных» ВИА, – когда половина Голубой Страны врубала свои магнитофоны и тупо писала эти долгожданные образцы самодеятельной маловысокохудожественности, постоянным адвокатом которой, выступал почему-то Союзный Член Давид Тухманов. Передача называлась «Лейся, пейся!», а ведущими – будущие рупора Нового Красного Радио России – Наталья Бехтина и Леонид Азарх.

Советский социалистический музыкант не мог исполнять не только своих собственных песен, но и так называемых лирическихв репертуаре не могло быть больше определённого процента. И где бы ты ни играл, – в заблёванной столовке на юбилее какого-нибудь булгахтера или на восьмоемарта-седьмоеноября в парке-отдыха перед, посасывающими мутнорозовыйвермут, гопниками и богоносцами, – в твою обязанность входило обязательное заполнение «программки-рапортички», на основе которой плесенники могли раз в год менять свои и без того новенькие «Волги».

И ещё, кстати, остаётся открытым вопрос на предмет того – как вы собираетесь зарабатывать таким макаром? Чуть что не так, и на тебя вешают обвинение в занятии предпринимательством. Да-да, предпринимательством вообще! А вы думали, нас гоняли за «очернение» действительности? За «обеление» гоняли ещё больше!

Не гоняли разве что тех, кто обладал, как сейчас принято выражаться, административным ресурсом – папы-мамы там всякие, родители-дипломаты, в общем, всем известных нынешних орденоносцев, всегда бывших близкими, так сказать, «к кругам»… Забавно смотреть, конечно, как борются они сегодня супротив «пиратов» – короли плагиата и свободных творческих заимствований – самопровозглашённые совецкиё битлы и не менее отечествлённыя ролинхи, падающие ниц перед каждым протухшим секондхендом западного шоу-бизнеса. Жрецы карго, хуле. «Свободной» и «независимой» расии…

Почему нет? Почему столько негатива у автора? Даже эта страна, быть может, и обретёт независимость, но лишь тогда, когда сгинут в небытие все эти потомки соратников-ильича и им подобных ворошило-мехлисов с их продвинутыми нравами и чисто партийной передастией: «Насос? – Есть насос! Подсос? – Есть подсос! Отсос? – Служю Савецкомусаюзу!»

И вездесущие «органы».

Забыли, да? Эти внутренние органы, охрану кошельков плесенников называвшие государственной безопасностью. Сдувавшие пылинки с выживших из ума сисек и масисек и, тем не менее, рьяно охотившиеся за рассказчиками анекдотов про сиськи и масиськи, с которых они, в свою очередь, сдували пылинки: «народ есть субъект власти, выступающий от имени народа» – порочный круг, всё чисто, кто бы сомневался.

Однако «есть мнение». Есть. Возможно, роль органов в совке была несколько иной, чем оно требовалось временем и местом. Именно органы тогда по сути, как сейчас выражаются, крышевали, ставшие к началу 80-х систематическими, отдельные недостатки. И именно они представляли собой жизненно важный буфер между партийно-евразийской шизофренией и – суровой, жёсткой социалистической действительностью нищего, голодного и озлобленного населения: «Ага. Так, что там у тебя, – нарушаем?! Понятно: статья такая-то, пункт растакой-то уголовнокодекса росийскосовецкофедеративно…хорошо. Продолжай дальше, но 50% - мои!».

Во всяком случае, дрожжами в партийном сортире они, кажется, не были, – скорее, наоборот. И именно их, кстати, обвинила, в конце концов, партийная номенклатура в «развале» вилико-диржавы– Союза Спетушившихся Сил России. «Разве можно до конца верить КГБистам?» – сказал как-то главный банкир СССР Виктор Геращенко. Точно! То ли дело Партия. Любимая и обожаемая народом.

Что это было за образование такое – СССр, а по-народному – страна-совок? Всего за тридцать лет, до развала которой было официально отменено легальное крепостничество, но отнюдь не рабовладение и уж тем более не рабство. Страна, где амбиции кремлёвских педофилов и педерастов простирались в космическое пространство буквально за счёт систематического спаивания населения, поскольку спиртное нередко было единственным пищевым продуктом в каждом втором магазине этой, как тогда злобно шутили, Великой Державы, и где поклонялись одному-единственному богу – Норме, которому уже в наше время посвятил свой религиозный роман писатель-гений Владимир Сорокин?

Не было никогда никакого государства. Это уже всем очевидно, ибо государство, по определению, не распадается на части. Государство онтологично – оно есть, либо его нет: государство есть институциональное бытие-В-признании, охраняемый системой договор, существующий в виде институтов– договор, увы, не способный распадаться «на части», если его умышленно не «распадать» и не демонтировать эти системные лифты в том случае, когда они уже были. На части может распасться тот или иной союз. Это да. А был ли «союз», на деле оказавшийся таким не прочным? А может, всё куда проще? Есть страна, территория, «сторона», место, где некая группа людей репрезентирует себя под псевдонимом власти, и эта репрезентация – всего лишь ихтовар во взаимоотношениях с реальными эстат-государствами плюс Program Files этой группы, а всё остальное как бы находится в других сегментах «локального диска С»…

Да, страна была и, собственно, никуда не делась. Однако в отличие от эстат-государства, в сегментированном квазигосударстве не может быть общества, поскольку размыт сам институт гражданства: все живут в своих сегментах в рамках своих, отличных друг от друга, конституций, а между сегментами нет никаких договоров, кроме устных конвенций на предмет единственного «права» – права на одностороннее насилие. «Государство – это принуждение», – постоянно изрекают здешние президенты, и что к этим откровениям, как правило, сказанным на голубомглазу, можно добавить?

Это лишь означает, что население «страны», где нет Закона, живёт тем или иным укладом, но отнюдь не по Конституции, как в «нормальных» государствах. Хороший пример тому – российское судопроизводство, где законы законами, а юридическая практика это практика реальная. Короче, отрастил хаер длиньше положенного – в ментовку! Не по закону – по укладу: народ не понимает. Народ «не принимает».

Так что, кто не понимает – объясним, а тому, кто забыл – напомним. В совке нельзя было слушать радио, которое тебе нравится. В совке нельзя было читать книги, которые тебе нравятся. В совке нельзя было играть на музыкальном инструменте, который тебе нравится. В совке нельзя посещать, а уж тем более устраивать концерты тех музыкантов, которые тебе нравятся. В совке нельзя было ходить с той причёской, которая тебе нравится. Отклонение от Нормы – вызов Обществу (оно же «народ»). И неважно, что официально не существовало никаких «норм» и уж тем более, не было и в помине такого понятия, как «общественное мнение», – уклад, то есть, по сути, трафарет, вырезанный с чужого плеча, на собственной примерке раз и навсегда мог решить твою жизненную судьбу. А кто и что такое «народ» – см. выше и, если не понял, читай сначала.

Но это ещё далеко не всё. Самое любопытное совковое ноу-хау состояло в том, что помимо запретов всегда существовал подробный перечень того, что нельзя, но, тем не менее, можно! Как и подробный перечень людей-товарищей, на которых как раз и распространялось действие первого перечня, как в популярном в то время анекдоте: «В нашей стране всё во благо Человека! В нашей стране всё во имя Человека! И мы знаем имя этого человека!»

«Голубая Родина-Россия, голубые стаи голубе-е-ей…» (звучит популярная песня)

Да, это был слой профессиональных патриотов, всегда имевших свой процент от декларируемого патриотизма. И стоило тебе без шутки сказать что-то типа про Великую там Россию, как твой собеседник, прищурив глаз, в уме уже просчитывал твой «интерес», если не начинал издалека проверять твою сексуальную ориентацию. Почему? Да потому что в этой стране у обыкновенного человека, натуралапо определению, не могло быть никаких собственных интересов. Эти «его интересы» находились в иных сегментах «локального диска С», доступ к которым у него был категорически закрыт.

Будем ли ещё строить догадки или уже всем понятно, почему он так резко бздыкнулся – этот совок, никому нахер не нужный, с его комичным и от того не менее амбициозным, дегенеративным «руководством»? Увы, побились его системные папки. Кто побил? – Летучий голландец, Баба Яга и Агенты Влияния...

Комсомольцы-добровольцы-беспокойные сердца, песняры и самоцветы: лам-ца дрит-ца, гоп-ца-ца! Любите Высоцкаго! Любите Акуджаву! Именно их через несколько лет дети и внуки тимуровцев назовут отцами советского рока. Увы, ностальгия по совку – это отнюдь не тоска по Потерянному Раю. Им, этим раем, действительно, пользовались очень немногие, но ведь он для них и наступил, наконец, – именно в «новой», абсолютно номенклатурной России, где пиздить можно уже абсолютно всё.

И номенклатурный консенсус недвусмысленно осудил 37-й год, бла-бла-бла, Лениной, бла-бла-бла, Сталиной и другими, короче, девочками… Просто стали вылезать, как-то, неуклюже так, из-под брюк расписных хохломских алихархов розовые комсомольские колготки, и воздух родины (а он особенный!) как-то всё реже и реже стал пахнуть халявой былого савецкого рабства – берёзовым соком, берёзовым соком…

Ностальгия по «великой» державе, которой никогда не существовало, так сильно напоминает глазуновский «великорусский» лубок с пририсованным к нему царём-батюшкой (он же христос-воскрес), – «мундир в картошке», в котором, как в отражении, прорисована вся ничтожность номинальной элиты, не способной ни к какому футуристическому проекту, ни даже маломальской легитимной мобилизационной стратегии, – что только ленивый не пойдёт записываться в «фошысты» или «скинхэды», благо власть так аккуратно и монотонно продолжает пугать обывателя этими затасканными химерами. Так монотонно и аккуратно, что сама, наверное, верит в реальность собственной тени ровно в такой же степени, как эсерка-каплан верила в реальность дэмонов, захвативших её чистую и непорочную душу, что отнюдь не помешало ей, подлой сучаре, отравить, настоянном на сиськах культа личности и масиськах влюнтаризьма, зверским ядом невинное сердце Вождя Мирового Пролетариата, который, яко агнец, щипал жмых и Делал Только Доброе.

И ещё – тотальное кидалово и глобального масштаба фуфлогонство. «Вы делаете вид, что работаете, мы – делаем вид, что платим вам зарплату». Вы будете переходить на красный свет, а мы будем делать вид, что он зелёный. Но не всегда, не всегда, вы же люди умные…если будете с нами водиться… Ну, как? Зря, товарищ, – на зелёный мы тебе всё равно перейти не дадим.

Вот он и приказал долго жить этот беспомощный римейк Соединённых Штатов «от Ильича до Ильича», где Доллар был заменён коллективным Сном какого-то долбанутого пятёрышника-ДДЛа и его сумасшедших девчат – старых большевиков и им подобных верно-ленинцев. Да. Но весь кал родной, измазавшись которым мы после назвались «совецкими», – он весь оттудова, из совка. И именно его, этот феодальный «евразийский» совок придётся соскребать таким же совком, как подобное подобным, с фасада сегодняшней нашей жизни, а не пудрить мозги поколению, которое, слава богу, было лишено великой привилегии лицезреть красоты этого позора. «Мамочка, я полюбила радикала!» – «Ради чего?! Ох, доченька…»

Вот, оказалось, ради чего – ради обыкновенного гамна американцы помогали строить нам нашу Зону, ворота которой, кстати, всегда закрывались почему-то снаружи! И вы посмотрите только на её паханов – всех этих партийных вождей и их миньонов, чьи поистине зловеще инфернальные черты так явно отражаются в нежных гримасах их родных внуков – хозяева и правители «новой» России, ностальгирующие сегодня по «величию» державы, которой просто никогда не существовало, если не считать двойников-виртуалов с передовиц «Правды» и её заокеанской подпевалы «New York Times». Это всё лица Того Самого поколения.

Поколения маузеров и педерастических кожанок, указов и декретов, чекистского садизма и партийного мазохизма, тотального бессмысленного стука и таких же бессмысленных реабилитаций, – которое так же бессмысленно и так же бессмысленно-беспощадно строило свой («наш») якобы Новый и уж совсем не Мир ради… обыкновенного говна, которым они пытаются измазать уже абсолютно всех.

Своими газетами, своим радио, своим стилем общения, своим языком – потомственные копрофилы и копрофаги, престарелые кибальчиши и молодые дядистёпы «революционного» прошлого. Прошлого, да-да, именно прошлого!


© 2004





Комменты здесь
_________________
Группа ДК
СОДЕРЖАНИЕ - послушать и скачать
ЭКЗОТИКА-1991 - публицистика 90-х
Канал НОСТАЛЬГИЯ - посмотреть целиком
Группа ДК на www.youtube.com
Радио МАЯК - "Первый Отряд" - "Русский Рок"
НОВОЕ ИСКУССТВО (магазин) - приобрести: альбомы ДК
ДОМ КУЛЬТУРЫ (магазин) - приобрести: журнал АТАКА, etc
ЗЕРКАЛО-1: http://lj.rossia.org/users/zharikov/
ЗЕРКАЛО-2: http://zharikov.dreamwidth.org/