![bach_shades]( "bach_shades")
Постмодернистский анонимус так мало напоминает пафосного барочника, что говорить о музыке Баха сегодня, казалось бы, всуе потрясать эфир и навсегда потерять аудиторию. Хотя, какая может быть у классики аудитория? Так, одна интеллигентская шалупонь и прочие любители сухой винной кислятины, ха-ха. Не то, что мы – да, пацаны? Однако, катастрофический для рутинного мышления прорыв цифровых технологий и формирование «дигитального» мышления поставили под сомнение нашу старую добрую водочку, а мы на их фоне выглядим полными мудаками, как неадекватные своему времени, «неаутентичные». И что теперь, – песды им всем дать?
Врали у нас всегда, и не только у нас. Когда люди ходят по консерваториям слушать всякие симфонии, не говорите мне, что не сходили бы они на концерт Высоцкого или Аркадия Северного, подвернись им такая возможность. Просто все врут друг другу и тупо выйобываюццо, чтоб клеить тёлок, и было что вешать на уши. Баха я слушал один раз в жизни и не понял ни одного слова. И поют не по-русски, и куплеты неровные какие-то, а главное – всё это уже было: когда появились шоколадные медали, оказалось, что все забыли не только вкус шоколада, но и как выглядит настоящее золото.
Комменты здесь
Михаил Круг – вот это настоящее золото. А это… Как грицца, с волками жить – по волчьи выть, и мы поговорим сегодня не как всегда про то, что хочется, а про того самого Баха, Иогана Себастьяна, без которого вам не даст ни одна симпотная тёлка. Кароч, «Три Топора» подмышкой, руки в ноги и начинаем не спеша: Wie jammern mich doch die verkehrten Herzen… из 170-й. И после этого не даст? Да хрен ты увидишь московскую прописку, сучка, если не прогонишь прыщавому профессорскому сынку для начала про «баховские кантаты» у него дома, например, на тахте или эти… как их… «гольдберг-вариации», а дальше главное порвать незаметно гандон и – пропустите женщину с ребёнком!
Подлинность вещи определяется тем, что она больше, чем просто вещь, но не больше самой вещи. Поэтому, когда мы заводим разговор о музыке, мы сразу же должны определиться с нашими намерениями и, отделив трусы от крестов, могли потом перебирать их и собрать заново в различных комбинациях. Любая культура включает в себя ритуал и послание и, не пройдя через ритуальные лабиринты, мы не сможем найти ключа, чтобы расшифровать послание, «месседж» – то бесценное знание, которое несёт потомкам любая культура своими ребусами.
Современных музыкантов-исполнителей сегодня можно разделить на два типа, даже не столько по отношению к музыке и количеству понтов, сколько способу их заколачивания: Копошун™ и Гастролёр™. Если гастролёр использует партитуру в качестве движка для собственного персонального высказывания, то копошун всегда исходит из презумпции АХС (Автор Хотел Сказать) и предпочитает в конечном высказывании казаться анонимусом. Конечно же, это не так, и у копошуна, как правило, амбиций куда даже больше, чем у пошлого гастролёра, и торгует он уже не музыкой, а самим взглядом на неё, музыкальной оптикой, - что и стоит дороже, да и современной публике интереснее.
И чисто визуально копошун – профессор, мудрец, «ариец». Аутентист до мозга костей, он лишь медиум эпох и не столько «играет» музыку, сколько музыкой рассказывает про «оригинальное». При этом прекрасно понимая, что для каждого времени не только своя музыка, но и сама по себе музыка – один из языков описания энтропии и, в конечном счёте, звуковая модель своего времени, которое, в свою очередь, невозможно повернуть вспять.
Наоборот, ангажированный собственными комплексами, толмач и переводчик пар экселенс, – гастролёр одержим совершенно другими идеями и свято верит в «вечные ценности». Он считает, что музыка есть «высокая», а есть «низкая», есть плохая и хорошая, а хорошая никак не привязана ко времени, и всегда может быть «улучшена» при помощи современной техники. Любопытен даже сам внешний вид гастролёра – на зоне таких персонажей обычно именуют «придурками». Это тот тип «глухого художника» и «слепого музыканта», находящийся в постоянном конфликте с «гитлером», и общение с которым, как правило, заканчивается пропажей кошелька.
Фундаментальное отличие музыки от других артефактов трудовой деятельности в том, что музыка персонифицирует время. Смотришь на музыканта и говоришь: «Бле-е-а!» И на время исполнения музыкант превращается в мистагога, ставящего музыкальные мистерии прямо и непосредственно в душах слушателей. При условии, конечно, если они его слушают и пытаются поймать Нить Ариадны чтобы, поймав её, идти до конца звукового лабиринта вместе с исполнителем. Ведь музыкальные фразы, как правило, строятся по тем же законам риторики, что и человеческая речь, в следствие чего каждая эпоха вырабатывает свой собственный слэнг, и музыка навсегда остаётся жёстко привязанной ко времени.
Вот почему современный музыкант не только воплощает в себе архетип жреца, он ещё и гностик, владеющий познаниями в нумерологии, астрологии, графологии, не говоря уж об истории культур и диалектов. Он также математик, знаток технологии изготовления музыкальных инструментов, специалист по акустике и искусный пиздобол.
В общем, придётся всё заново переслушать. Я это делаю обычно по лейблам, и начнём с MIRARE – там Ricercar Consort с Philippe Pierlotи контратенор Carlos Mena, кто в курсе. Камерный, одноголосый подход к материалу, где рулит цифровой бас. На этом лейбле баховских пластинок меньше десятка, но все они, как грицца, в тренде, благодаря какой-то естественной элегантности и натуральности темпов. Я это пишу в 2017 году, и сегодня в моде цельность и естественность. Я бы не сказал про естественность непосредственности, скорее речь идёт об идиосинкразии к любому исполнительскому навязыванию «принципов». Сейчас хорошо, когда музыка течёт сама собой, логично, не слишком эмоционально, но с обязательной иллюзией простоты, скажем так. Когда-то было иначе, да и снова будет иначе, кто бы сомневался.
MIRARE представляет собой небольшой французский независимый бренд, однако, весьма качественный и интересный. И в первую очередь, привлекает внимание диск с Магнификатом «Magnificat anima mea Dominum»на слова поэтэссы Девы Марии. Надо также добавить, что программы на подобных лейблах обычно издаются в формате рецитала,и это добавляет к ним ещё полкило интереса, поскольку тот или иной «шедевр», как правило, обрамляется куда менее известным музыкальным бэкграундом, создавая восхитительный контекст.
Добавим к этому диску запись Траурной оды – Tombeau de Sa Majeste la Reine de Pologne (BWV 198) – на смерть одной весьма упакованной особы, которая потом вошла в «Страсти по Марку». Она здесь неяркая, но, возможно, самая убедительная из всех за счёт почти идеальной сбалансированности красок. Ода, а не особа, – не попутайте.
Отметим ещё два релиза с этого адреса с теми же пацанами – каждый из них представляет собой подборку кантат. Релиз, а не пацан! В одном случае, это три рождественские (BWV: 110, 151 и 53) под общим названием In tempore Nativitatis, в другом – три «Веймарские» (BWV: 131, 182 и 4) кантаты и тоже под общим названием Aus der Tieffen. Безусловно, в море записей Баховских кантат эти могут и затеряться, но в коллекции они не помешают, особенно в том случае, если оптика Philippe Pierlotокажется, вдруг, когерентна вашей.
А теперь два прекрасных диска с семейного лейбла ALIA VOX замечательного испанского виолиста Jordi Savall, для которого, справедливости ради надо сказать, Бах никогда не был «профильным» композитором, но свои пять копеек на рынке он, безусловно, оставил, причём из золота достаточно высокой пробы. В первую очередь, это запись оркестровой версии «Музыкального приношения» (BWV 1079), полученной от его Le Concert des Nations. Кто в теме, тот знает, о чём идёт речь. Это очень импульсивный, пышный и яркий – абсолютно испанский экзерсис. Пуристы, скорее всего, пройдут мимо, но от такого богатства звуковых красок, фантазии и остроумия никогда не устаёшь, особенно от прослушивания весьма, формально, однообразной музыки.
ALIA VOX никогда аудиофильскими, вроде бы, не считались, но отношение к акустике их звукачи демонстрируют исключительно трепетное. И снова – там всё демонстративно и подчёркнуто «испанское». Когда с первых же секунд попадаешь в эти гулкие часовни Каталонии, сначала кажется что техники облажались и, что называется, потеряли фокус, а потом привыкаешь и сам растворяешься в этой атмосфере сыроватой прохлады, ощущая за каменными стенами летнюю средиземноморскую жару. И кого, как вы думаете, выбрал остроумный и склонный к эффектам экстраверт Ton Koopmanв качестве партнёра в записи сонат для виолы да гамба и чембало?
А кого бы выбрал Jordi Savallс его тёплой музыкальностью и способностью глубоко уйти в себя, не теряя внешнего эффекта? Риторический вопрос. Бархатный, покрытый толстым слоем патины звук – не, это не Бах и, скорее всего, не Бах™, – и чё тода? – Мастбай, кароч, и ниибётъ, – говорю же вам, точно понравиццо.
На очереди роскошный бельгийский лейбл RICERCAR. Точнее, валлийский. Не, ну вы только прикиньте, приложите к носу этот франко-немецкий субстрат, эту взаимную любовь валлийцев и фламандцев друг другу, как грицца, нерушимый блок партийных и беспартийных, хотя все вместе они белги, потомки древних кельтов, если чо. Короче, всем кто ценит в музыке мистику и медитацию, – вам сюда. А потому здесь Шютца с Букстехудом буде поболее Баха, но зато тот, что есть – cool! По крайней мере, лучшую в мире коробку с записями органной музыки Баха вы найдёте именно здесь: 17 пластинок, туева хуча различных органов, крутейший лабух Bernard Foccroulleреально ловит кайф от самой игры, записывал это всё целых 15 (!) лет, плюс какие-то малоизвестные Баховские органные чихи и пуки в качестве бонуса.
Это всё, что вы хотели знать про Баха-органиста, но вдобавок я бы отметил ещё один интересный дисок с ричеркара, который мне очень нравится, например. И снова набор рождественских кантат в валлийской интерпретации Les agremens, хора Le Chœur de chambre de Namur и бригады солистов во главе с Jean Tubery, но теперь уже других (BWV: 64, 121 и 133). И этот диджипак духовитого музона будет великолепно смотреться рядом с тем, о котором мы уже говорили, рассказывая про кантаты от MIRARE. Всё очень строго, аккуратно и с уважением к Авторитету. Слушаем дальше.
И снова французы, и снова с «непрофильным» Бахом, теперь уже для лейбла ALPHA. Это очень «постмодернистский» лейбл, обожающий наив, этнику, частенько подчёркивающий мусульманский налёт в христианской музыке, – их записи всегда звучат свежо в силу открытости эксперименту и общей «молодёжности» атмосферы. Именно для ALPHA сделал самые последние свои записи легендарный Gustav Leonhardtв том числе пару светских кантат (BWV: 30a и 207) совместно с Café Zimmermann. Команда весьма интересная, музыканты явно воспитывались на музыке Рамо и Люлли, и эту танцевальную элегантность в купе с разлюли «игрушечной» помпезностью они привнесли и в Баховские Концерты.
Стильная, красочная, если не сказать, праздничная, с сочными духовыми музыка хороша ещё тем, что диски отлично спродюсированы и поданы – каждый – как отдельный рецитал, где те же самые Бранденбургские концерты раскиданы по разным выпускам с явным желанием продемонстрировать разнообразие звукового мира автора внутри каждой программы.
Такую нежную заботу издателей о своих потребителях стоит заценить, ящитаю, и иметь в коллекции всю их серию, благо она пронумерована. Это типичная практика для небольших лейблов – делать продукт не столько для университетских библиотек, сколько для обыкновенного любителя, приобретающего музыку, как правило, случайно и по настроению. Отсюда и это предпочтение диджипака перед слим-боксом, с которым больше привыкли работать крупные лейблы. Это как раз пример «того самого» альбомного мышления начала 70-х, но уже на новом витке развития звукозаписывающей индустрии.
Оптика, которую весьма кстати и красноречиво демонстрирует трио Les Basses Réunies во главе со скрипачом Bruno Cocsetна альбоме с записью сонат Баха для виолы и клавесина (BWV 1027-1029) и кучей бонусов. Это наш следующий диск. И снова – великолепно спродюсированная программа: «матовый», хрестоматийно «старинный» саунд с шуршанием органных мехов и доминированием контрабаса с первого же трека на «тарковском» Nun komm der Heiden Heiland, – ну, офигеть же, какой кайф!
И, наконец, Баховское мелкомессье, с которым французам удалось бросить вызов самому Konrad Junghanel, но о нём будет разговор особый, когда дойдём до его грядок. Pygmalion и их вождь Raphaël Pichonпредложили красочную, когерентную, полнокровную и в то же время элегантную версию «малых месс», обозначенную некоторыми экзальтированными личностями, как «висцеральная», – хуясе, да? Это, когда ты что-то чувствуешь кишками, кто не знает. Интересно, что на это скажет Cantus Cölln?
И здесь дело даже не в том, что музыканты слышат музыку по-своему, – они пытаются с её помощью рассказать, на деле, совсем о разном. Или о тех вещах, о которых невозможно рассказать иначе, чем посредством музыки. Но это всегда разговор о времени, как например на белоснежном диске под названием Der Ewigkeit saphirnes Haus – альбом транскрипций для двух клавесинов, записанный сёстрами-студентками Chani&Nadja Lesaulnierв монастыре Мауэрбах близ Вены в Австрии и выпущенный небольшим австрийским лейблом FRA BERNARDO, где не только на блине, но и во вкладыше – целая поэма на тему времени, алхимии и музыки авторства одной из студенток, – не пропустите!
Мы уже как-то говорили, что время дискретно, – а потому новое тысячелетие начинается с 2001 года, а не 2000-го, – но имеет и различную плотность, различное «насыщение», что, собссна, и скрывается за выражением «человек живёт в другом времени». Следовательно, не может быть «музыки вообще», как простого переживания в звуках. Да нет же, может, конечно, и ловить кайф с одного только саунда не стоит никому мешать, иначе они сейчас все набегут сюда каждый со своими пятью копейками, – что будете тогда делать? Как грицца, каждому своё, и не тревожь сна обывателя: музыка – это не просто звуковой лабиринт протяжённый во времени и несущий фундаментальное знание о структуре космоса, но и переживание его прохождения, solution.
Музыка Баха представляет собой едва ли не лучшую иллюстрацию к введению в философию музыки. Композитор не оставил школы, его музыка не похожа ни на что, от многих мелодий остаётся впечатление, что их писал компьютер; одни и те же музыкальные куски путешествуют из одного опуса в другой плюс этот «контрапункт», где математики куда больше, чем бразильских чувств. Если даже сравнить этого малоизвестного немецкого композитора со знаменитой на весь мир Катей Огонёк, то разница между малым и великим, что называется, видна невооружённым глазом.
Так, например, во многих его так называемых кантатах, какой-то грязный пидор не просто «имеет мнение», но и поставлен во главу угла, что, мягко говоря, не по понятиям. Певец – это Поэт, которому где-то там за заднем плане подыгрывают сцаные лабухи, да и то в полголоса, поджав хвосты, – а что мы слышим у Баха? Ведь это инструмент должен подражать человеческому голосу, а не наоборот. Ведь, если так пойдёт дальше – что мы сможем сказать нашей молодёжи, и кто будет тогда защищать нашу страну? Может ли конкретная баба или конкретный мужык отразить божественное, если божественное андрогинно?
Однако библейские сюжеты в музыке далеко не всегда являются прямыми иллюстрациями к священным текстам. Своему фантастическому развитию музыка, конечно же, и в первую очередь обязана христианской Реформации, гарантировавшей «лестницу в небо» без поповских индульгенций, но не строго по спискам, а всем, кто сумел самостоятельно выбраться из лабиринта. Вспомним, к примеру, живопись той эпохи с умышленно запутанной перспективой. Именно тогда аристократию стали составлять Персоналии-с-большой буквы, а не генеалогические высерыши знатных родов с их знаменитым маркером «безродные космополиты», которым наследственные и в прямом смысле зажравшиеся патриоты клеймили свободных пуритан.
Вот почему в «моцартовском» реквиеме нет флейт и так много духовых и барабанов: истинным аристократом становится не тот, чей дедушка обрёл второе рождение, а тот, кто его обрёл сам, пройдя через смерть самостоятельно. Ведь речь идёт не столько о физической смерти, сколько экзистенциальной, где у вас отнюдь не одно имя, а есть ещё и погоняло, строго соответствующее вашему авторитету среди пацанов. И только после третьей ходки, например, ты получаешь путёвку в жизнь, и у тебя уже не будет времени на фрустрацию. И пусть фраер ушастый лакримозит окрест зелёными соплями вселенской печали, но ты всегда уверенно держишь стойку и уже никогда в жизни не попутаешь до-минор с ля-мажором.
Вот почему «второе рождение» напрямую связано с девственностью или «девой» (Virgin), то есть сакральной Чашей Грааля, а не физической парой папы-с-мамой, от которой в лучшем случае остаётся лишь фамилия, как маркер касты. И вот почему нелегитимные дети жителей империй получали такие странные фамилии по типу производных от животных, птиц или женских имён и ссылались в гетто marginalis, – как незаконно рождённые, «чандала», – эти территории межимперских «нейтральных полос» В. Цимбурский назвал лимитрофами. Так был Исайя Бах «евреем» или нет? А если был, – то не русским ли священником?
Увы, в те времена, когда Бах занимался музыкальной комбинаторикой, так называемой «еврейской нации» не было и в помине, а «русскими» называли, скорее всего, ассимилировавшихся немцев или шведов. Еврейскую «нацию» изобрели англичане аж в конце 19 века, когда огромные пространства стали не соответствовать времени и © человеческие, слишком человеческиеобстоятельства потребовали немедленного освобождения от имперского мусора. Ведь и «русское» сначала делилось на два непересекающихся множества «русских царей» и «русского народа» (тягло), а «русское» православие без особого труда, в конце концов, поглотило то и другое. И это был выбор между заржавевшим многотонным фугасом и управляемой миной замедленного действия – выбор места для массового строительства новоделов.
Уже бурлила Европа, а с нею и огромное гетто, растянувшееся по тысячекилометровой периферии Хазарского Каганата, именуемого тогда «Российской Империей». Жизнь в гетто это не только нищета, грязь и неграмотность, это также и перспектива инцеста, когда брачный выбор сводился, – как, впрочем, и по сей день в высокогорных районах Кавказа, – к узкому кругу не слишком дальних родственников. Любопытно, что так называемые «славянские деревеньки» тоже строились ссыльными, но уже с другой стороны лимитрофа, и почти каждая имела своего «дурачка» – продукт вынужденного близкородственного полового щястя.
Хазарин под «евреем» понимал священника, то есть священника вообще, а под «русским» – бандита, которому надо платить дань или «податный налог», как он официально назывался по типу того, как сегодня платят «крыше» – солнцевским, ореховским, кремлёвским или тамбовским. Вот почему Российскую Империю населяли отнюдь не «русские», а подданные «русского» царя. И всё, как у людей: брахман, кшатрий, вайшья, шудра. Так ассимилировавшиеся внуки шведских пацанов под псевдонимом «русские», стали крышей татарских «купцов», а «еврей» – ненавистным халявщиком, «жыдом», живущим на так называемую «церковную десятину» – десятая часть дохода, взимавшаяся церковью с населения, установленная сразу же после крещения Владимиром и приобретшая характер повсеместного налога.
С другой стороны, западный культ Девы ведёт нас к кельтам и жрицам, при введении христианства кагбе сменивших пол и давших – кто бы сомневался – обет безбрачия. То есть Византия становилась Римом, а батюшки оставались всё теми же восточными «евреями» с татарскими (хазарскими) кровями. Вот почему западное слово «славянин» и восточное «жыд» обозначали одного и того же обитателя лимитрофа, со специфическим социальным статусом, весьма схожим с римским «пролетарием».
Как славяне никогда не были русскими, так и местечковые попы – «библейскими» евреями. И мы уже говорили, что само слово «хазар» или «назар», – по греческому или латинскому прочтению буквы «Н», – обозначает отечество, «родину» и тысячу одновременно. Тогда-то юморные европейские папики и придумали «ашвина», – того самого, что мы видим сегодня на банках пива «Holsten», – как псевдоним всё того же хазарина, на что олдскульные и оттого не менее злые языки отреагировали весьма определённо: гомосексуального любовника христианского попа в рясе они стали называть по-женски «попой», стуча при этом ладонью по заднице.
И – пошло-поехало. Десятку, обозначенную нулём, хазары прозвали «хавой» – то, что может «дать» и, в том числе, открытый «половой рот», – отсюда всем известные «хавать» и «хабалка» (давалка). А ведь речь-то шла о том самом, распятом на кресте Иисусе Назореянине – точка перехода в следующую гривну – ноль, который снова «воскресал» единицей нового цикла, а потому и изображался длинноволосым, то есть с гривой. Всё очень просто: состричь гриву значит, перейти к новой десятке обнулив предыдущую – сменить экзистенциальный статус, поменять имя, а то и гендер, если серьёзно относиться к прогонам А. Кроули.
Таким образом, суперзвездой малохольных хиппарей всего мира становится ничто иное, как тщательно натёртое душистым вазелином очко твоего товарища по тем или иным причинам, оказавшееся рядом на перекрестие дорог, яко розе на кресте. Оттуда же и миф о том, что Венера в солнечной системе появилась сравнительно недавно: просто сравнительно недавно обожающие мальчиков тюрки-иудеи стали католическими священниками – и вот где кроется подлинный мотив европейской Реформации.
_________________
Продолжение ⇒ ЗДЕСЬ
Комменты здесь
_________________
Группа ДК
СОДЕРЖАНИЕ - послушать и скачать
ЭКЗОТИКА-1991 - публицистика 90-х
Канал НОСТАЛЬГИЯ - посмотреть целиком
Группа ДК на www.youtube.com
Радио МАЯК - "Первый Отряд" - "Русский Рок"
НОВОЕ ИСКУССТВО (магазин) - приобрести: альбомы ДК
ДОМ КУЛЬТУРЫ (магазин) - приобрести: диски + журнал АТАКА + К.Н.И.Г.А., etc
ВЫРГОРОД - пересылка: диски + К.Н.И.Г.А.
ЗЕРКАЛО-1: http://lj.rossia.org/users/zharikov/
ЗЕРКАЛО-2: http://zharikov.dreamwidth.org/
![счетчик посещений]( "счетчик посещений")
Когда читаещь его интервью, трудно отделаться от мысли, что Сорокин имитирует Солженицына. Тут и судьба-россии, и великая-русская-литература – всё то же издевательство над наивным читателем, как и в его ранних вещах. Собссна, настоящий труЪ Сорокин™ – это, конечно же, не поздние его «романы» напечатанные на картоне, а стандартного формата «книжечки» издательства Ad Marginemна говёной, бюджетной бумаге, зато в крышках стиля трэш, где Главная Книга Сорокина, безусловно, «Голубое сало». Книга о языке.
Люди гуманитарного склада, скажем так, описывая некую анонимную внешнюю и, чаще всего, враждебную силу, любят употреблять слово «система». Однако система, строго говоря, не метафора и, прежде чем что-то называть «системой», требуется доказательство её наличия в той или иной среде. Напомню, что система состоит не из элементов, а компонентов. Система компонуется, и её всегда можно перестроить. Однако Россия не является системой, вот в чём дело. Россия даже не является связным множеством. Как не был системой и СССР, а потому горбачёвская perestroyka была обречена изначально.
В совдепии существовала интересная традиция, которая требует отдельного осмысления. Речь идёт о «кричалках», которыми в виде лозунгов обвешивали улицы, залы домов культуры, и не могло быть ни одного общественного места, так или иначе, не «украшенного» каким-нибудь транспарантом, особенно в день так называемых народных праздников. Как правило, это призывы или некие утверждения, но также в форме призыва. Кто их автор – совершенно понятно, а вот на вопрос, к кому они были обращены – ответ получить гораздо сложнее.
Просмотрев серию французских фильмов про Агента 117 и сравнив её с бондианой, я вдруг понял, почему все основные «аутентичные» музыкальные лейблы находятся именно во Франции или Бельгии. И здесь дело не столько в природе французского юмора, весьма отличающемся от английского, а самой рефлексии француза на ситуацию, где он всегда пытается «пробиться» к реальности сквозь условности языка. Однако, не при помощи нюансов самого языка, как это делают англичане, а концептуализируя ситуацию максимально непосредственно, через сканеры того, что они сами называют ёмким словом naïve– вот эта как раз ижица с двумя точками вверху, как бы нам, русакам, намекая, что мало поставить тощщьку-над-и™, необходимо сделать ещё один шаг.
Ещё немного о кино. Как вы уже, надеюсь, заметили, я, в общем-то, человек недалёкий и многие сегодняшние вещи не догоняю. Например, не понимаю смысла «услуги» от проститутки, – зачем трахать нечто, кому ты совсем неинтересен? Весьма унизительно: ведь, практически, любая дамочка вам даст, если вы настойчивей поднажмёте, – но разве только это нам нужно? Разве дамочка не есть цветок, данный нам по жизни, и разве может он принадлежать сразу всем? Без сомнения, педики и лесбиянки куда честнее в отношениях с богом и вызывают в этом вопросе куда больше уважения.
Любой протест особенно в такой стране, как Эта™, – ничто, если не вендетта. И только вендетта. Всё остальное – пиздёшь и балабольство. И здесь мало одной «нанесённой обиды». Здесь надо быть уверенным в собственной правоте, иначе не избежишь ответки. И когда власть снова и снова неиллюзорно раздувает тему Побитого_Мента™ от руки неизвестной бабушки, – зачем они это делают? А вот зачем: переведя «долг» в личное пространство каждого мента, эти будут пиздить вас теперь уже не по долгу, а по личной неприязни. Уверена ли власть в собственной правоте? Риторический вопрос. А вот обиженный мент – уже уверен.
У К. Шмиттаесть небольшой, но ёмкий текст «Понятие политического», где он говорит, что особь, внешне схожая с человеком, имеет право называться человеком лишь тогда, когда становится «политическим существом». Политическое, но не политика, именно что. Однако куда важнее, не чтоон сказал, а когдаи в связи с чем. И эту патину, образовавшуюся со временем на поверхности шмиттовской мысли, прекрасно описал А. Филипповв своих комментариях к переводу, по ходу различая сорта данного субстантивного прилагательного в его «прикладной математике». Это важно, чтобы не путаться.
Основной особенностью русскоязычных «интеллектуальных» текстов, пожалуй, можно считать обилие цитат. То есть русскому мало, когда ему демонстрируют масло. Русскому непременно нужно то самое Масло_Масляное™, что вошло в поговорку. То есть в диалоге читателя с писателем должен быть обязательно третий, кто «держит свечку». Иначе – будешь выглядить дураком, когда вдруг окажется, что тебя просто водили за нос. Поэтому в Сраной нет ни литературной критики, ни музыкальной журналистики, ни журналистики вообще, способной адекватно рефлексировать на те или иные события. Никто не хочет говорить от первого лица. И когда 20 тыщщь подростков выходят на митинг, власть помалкивает совсем не потому, что её чем-то задела эта акция. Для неё – не факт, что этот митинг вообще состоялся.
Каждому времени – бог.
Как проверить событие в так называемой Истории-с-большой буквы, то есть в цепочке событий прошлого, да ещё не любой, а кем-то выбранной в качестве «важных»? – Найти ссылку на так называемый Авторитетный Источник – больше никак. – Что такое Авторитетный Источник? – Это некий «документ», заверенный Церковью или Властью в своих интересах и, очевидно, таким документом может быть далекой не любой. Да и власти, порой, не едины в своём мнении, а уж о внутрицерковных распрях знает каждый 
Постмодернистский анонимус так мало напоминает пафосного барочника, что говорить о музыке Баха сегодня, казалось бы, всуе потрясать эфир и навсегда потерять аудиторию. Хотя, какая может быть у классики аудитория? Так, одна интеллигентская шалупонь и прочие любители сухой винной кислятины, ха-ха. Не то, что мы – да, пацаны? Однако, катастрофический для рутинного мышления прорыв цифровых технологий и формирование «дигитального» мышления поставили под сомнение нашу старую добрую водочку, а мы на их фоне выглядим полными мудаками, как неадекватные своему времени, «неаутентичные». И что теперь, – песды им всем дать?
Построение Русской Народной Республики вместо непонятного образования с неопределённой субъектностью – Российской Федерации, являющейся федерацией лишь чисто номинально – казалось бы, представляет собой основную задачу, стоящую перед «русским народом». Тем самым должен быть положен конец © тотальному отчуждению народа от власти, когда, оперируя некими «интересами россии», правящая верхушка понимает под понятием «народ» исключительно интересы собственной олигархии, а гигантский творческий потенциал населения так и остаётся невостребованным. Случайно ли это?