11 Отдел 5-го Управления КГБ СССР был специально организован для контроля за Олимпиадой-80 и, в частности, для очистки столицы от «нежелательных элементов». Нежелательными элементами считались, например, граждане с нежелательными причёсками или носящие брюки нежелательного покроя. Стиляги, фарцовщики, менялы значков с изображением Лукича на «чьюингам». В школе мы этим занимались ещё с 3-го класса.
Жил я тогда на Ленинском в «Пианино», а у «Изотопов», в соседнем доме прямо у арки стоял тогда трапециевидный киоск «Союзпечать», где мы затоваривались значками и тут же садились на «полуэкспресс» № 144, конечной остановкой которого как раз и был тот самый «обезъянник», он же «42-й квартал Юго-Запада», оно же общежитие Университета Дружбы Народов им. Патриса Лумумбы, он же «лумумбарий», как вы уже, наверное, догадались. Чтобы обменять лукича на чуингам, надо было проявить смекалку и быть весьма осторожным. Это была настоящая охота – наша и на нас. Во-первых, ни в коем случае нельзя подходить к неграм, которые как правило, тут же сдавали нас ментам, и тем более к «европейцам», которые и были этими ментами через одного. Поэтому ценились исключительно арабы и, в первую очередь, ливанцы. Будучи христианами, они не смотрели на нас, как на свиней, всегда улыбались и никогда не отказывались вести ченьч.
Комменты здесь
Фантики мы не выбрасывали, а смешивали лыжную мазь с сахарной пудрой и зубным порошком, заворачивали в них нашу «жувачку» и обменивали на старые оловянные солдатики, чтобы их плавить и лить из них «черепа». Маленькие – для перстней, большие для «кулонов». «Папаша, огоньку не найдётся?» – эта фраза из «Бриллиантовой руки» стала для нас культовой, а легкоплавкое олово, в свою очередь, было куда легче тяжёлого свинца, что мы собирали со знаменитых раменских и тропарёвских помоек, куда сваливали отработавшие детали с рентгеновских аппаратов. За таблеткой станции метро «Университет» был вообще настоящий клондайк – там строили подземный город, и помойки были просто роскошные, включая круглый год теплые пруды, где водились тритоны.
Потом мы соскабливали с ёлочных игрушек фосфорную краску, разводили клеем и покрывали глазницы наших черепов, выменивая их – кто на марки, кто на футбольный мяч. Наша команда называлась тогда «Селтик-23» в честь той, что стала чемпионом, а цыфры – номер нашего ЖЭКа. И мы проиграли тогда «Фиорентине» тоже с каким-то номером на поле Дворца Пионеров… Короче, пришёл 1979 год, и меня тоже «подчистили» под Олимпиаду ровно постольку-поскольку. Родился и вырос я в Москве, но стал «нежелательным элементом», как, впрочем, и многие другие мои сверстники.
Где-то к началу 1981 году до каких-то «физиков», по совместительству работавших на 11 Отдел, наконец дошло понимание избыточности прошедших мероприятий, если не сказать бессмысленность, и кому-то из тамошних «экспертов», в свою очередь, пришла мысль структурировать быт нового поколения «стиляг» ровно по тому самому шаблону городских «джаз-клубов», что стали открываться прямо перед Олимпиадой. Это были уже взрослые люди, точнее небольшая часть музыкальных модников и фарцовщиков, ещё оставшихся в СССР и почти не спившихся, проблем с ними никаких не было, а вот тех, кто помоложе, решили тоже организовать как следует и поставить под контроль обыкновенных оперов районного уровня. Вот этот Ленинградский Рок-Клуб и стал первой ласточкой, открывшийся до появления «профильного» 13 отдела КГБ, занимавшегося уже одними «неформалами» исключительно, а личный состав 11 Отдела перепрофилировали под «науку».
Читая биографии многих известных «неформальных» музыкантов, всюду видишь одни НИИ и «конструкторские бюро» – понятно почему? ДК «Москворечье» принадлежал МИФИ, кто ещё не в курсе, и там же начал выходить первый музыкальный самиздат – парад планет или стечение «партийных обстоятельств»? Вот почему в Ленинграде под «рок-музыкой» понимали т.н. авторскую песню 60-х, только пропущенную через усилитель – именно такие вкусы доминировали тогда у либеральных интелей, они и курировали своё новое, родное и, как им казалось «либеральное» детище. Они просто хотели вернуться в свою молодость, всё остальное вряд ли им было интересно и уж тем более понятно. Ленинград считался провинциальной столицей страны и, тем не менее, получил почётное звание столицы советского рокенрола просто потому, что другие клубы страны инициировались уже профильным отделом ГБ, а он был типо «независимый», ога.
Когда кураторы меня спросили, кого я хочу видеть во главе «московского клуба», я назвал фамилию Липницкого. «Вряд ли, – сказали мне, – этим проектом занимаются москвичи». То есть Управление КГБ по Москве и Московской области, кто ещё не в курсе. И шла жестокая борьба за тот или иной клан в «конторе», который не просто будет курировать тему, но и построит чиновничью «вертикаль прикрытия», включая сюда престижные заграничные поездки в роли хрестоматийных «гороховых пальто». Многое зависело в том числе и от нас, «экспертов» 13-го и, одновременно, источников конфиденциальной информации, которая чуть более чем полностью включала всевозможные «слабости» и, в первую очередь, сексуальные предпочтения. Сразу скажу: никакая «идеология» контору не интересовала, я уж не говорю про мифическую «антисоветчину», которую, похоже, в лице известных «диссидентов» она сама же и производила.
Я, например, поддерживал «татарский клан», назовём его так, который, в конце концов, и победил. Почему? Потому что они лучше всех понимали абсурдность и бестолковость проекта, который им виделся не более чем отрыжкой партийных интриг, музыкантам же он тоже был, как говорят, никаким боком. И директором лаблатории стала Опрятная Ольга Николаевна – от темы далёкая, но укреплённая троянами от «федералов». А я, ведь, с ней был знаком. Во второй половине 70-х она вела дискотеку и не где-нибудь, а в том самом лумумбарии, куда меня однажды привёл наш тогдашний басист Билл, работавший в «Интуристе». Это был, кажется, 1976 год, и вы только прикиньте «формат» мероприятия, где чекисты подкладывали арабо-африканским «принцам» наших матахарь-в-погонах и невозбранно шили на них папочки. Опрятная тогда выступала, кстати, под другой фамилией.
Кстати, ничего плохого про матахарь сказать не могу. Когда меня «подчистили» и все институтские друзья от меня тут же отвернулись, - особенно барышни, перестав видеть во мне перспективного жениха, - эти всячески поддерживали и даже присылали мне письма. В минкульт РСФСР, где я работал сразу после армии, трудоустроили ещё партию таких же, но более высокого звания, и с одной я даже подружился, поскольку родом была из Феодосии, куда я повадился было ездить ещё с начала 60-х с мамой. Конечно, это были чистой воды гендерные мальчики, но с внешними женскими признаками, и этот секрет вам не раскроет ни один опер, даже не ждите. Эти «девочки» не для секса, эти девочки зорко стоят на страже родины, они работают в поте лица, весьма рациональны и хорошо знают «тему».
Вот когда Опрятная стала во главе МРЛ, я сразу же понял весь смысл данного кадрового назначения: дело не в том, что дискотека мало имеет общего с рок-музыкой, дело в том, что московское ГБ не промахнулось с «темой» и поставило на это дело весьма опытного специалиста. Ну а «курчатник»… Курчатник им тоже достался «по наследству», и мне надо было только воспользоваться случаем.
Понятно, что конкурирующим кланам это назначение не понравилось, и в дело задействовали агентуру. Одни организовали «альтернативный» Подольский рок-фестиваль, другие активизировались в официальной комсомольской и партийной прессе. Победивший клан был достаточно слабым, отсюда и важная роль троянов в этой конструкции, и для всех нас это было весьма и весьма продуктивно. Как минимум, нужен был свой печатный орган.
Первый номер «СДВИГа», а это был 1987 год, вышел с моим манифестом как раз на тему «русского рока», назывался он «Рок-н-ролл на Руси» (не забывайте, никакого «русского» рока не было и в помине, весь русскоязычный «рок» тогда назывался советским) и тут же был запрещён решением Бауманского районного суда Москвы формально за то, что город Загорск у меня именовался Сергиевым Посадом, а реально – по доносу, который написали мои тогдашние «товарищи», недовольные, как тогда говорили, моей «гражданской позицией». Для меня это был сущий подарок, а вот Опрятная облажалась как следует и, вместо того чтобы начать медийную игру, в которой лаблатория однозначно бы выиграла, набрала в рот воды и спряталась под плинтус. Что удивило даже моих оппонентов, уже начинавших записывать меня в рокенролльные бармалеи.
Я понял, что больше в этой компании мне делать нечего. Поэт Сергей Бобков (сын всемогущественного тогда Филиппа Бобкова) пробил мой текст в «Молодой Гвардии», и только после этого к Ольге Николаевне вернулся нормальный сон. Йобана, какой позор… И все эти ссыкуны ещё себя связывают с рок-музыкой? Но полный пиздец начался тогда, когда Липницкий решил вступить со мной в полемику и написал для следующего их номера вполне достойный текст «Простые Вещи», который Опрятная вообще отказалась публиковать! Ну, бля ващще. Я его напечатал в собственном «Сморчке» просто из гигиенических соображений и острого желания поскорее умыть руки после общения с Опрятной и Ко.
Почему они его не напечатали? Нет, не потому что, как пишет Марочкин, обнаружили там слэнг. А потому что наши общие товарищи тупо настучали «куда надо» и на Липницкого, что тот, де фарцовщик, а этот гнусный предатель родины входит в совет лаблатории – ну, как же можно? А тут ещё эти позорные «тарификации», где Пете Мамонову «положили» 5 рублей за концерт, а довольному Серёге Попову аж 11-50, и это притом, что поллитровка «Столичной» стоила тогда 10 рублей 20 копеек. Думаю, если бы МРЛ курировали бы не москвичи, а «федералы», скажем так, Мамонов с Поповым поменялись бы местами, поскольку «Алиби» из Дубны, а город Дубна находится в Московской области, если кто понял, о чём я.
Короче, с этими людьми попросту нельзя иметь дело. Однако слабость «крыши» это всегда и твоя слабость. С одной стороны, лаблатория никому не мешала, но и помочь никому не могла. Дык, в чём тогда смысл проекта, если людям не дают возможности зарабатывать тем, что они могут зарабатывать не мешая другим, – объясните мне, наконец! В нашей стране утопающие должны сами себя спасать, так было всегда, и для этого надо просто им не мешать: в 90-е даже наделы давали под засев картошки, чтобы люди не умерли с голода. В данном случае дать музыкантам зарабатывать со сбора, а не по т.н. «тарифным ставкам», что мы имели возможность ещё в первой половине 70-х, и как раз КГБ эту лавочку прикрыл. И вы будете продолжать говорить, что они, тем самым, «помогали» музыкантам? Они помогали не нам, а шаинским, пахмутовым и маликовым, ограждая их от опасных конкурентов.
Хавтан тут пишет, что лаблатория фигня, групп хороших там не было, да и ващще «Браво» там не взлюбили. Однако невзлюбили не «Браво», а конкретно Агузарову, которая в 1984 году находилась во всесоюзном розыске и жила по поддельным документам. Все, наверное, помнят этот, ставший уже хрестоматийным «винт» группы Браво, когда менты в форме выскочили на сцену прямо во время концерта и тупо валили музыкантов прямо на глазах публики. Естественно, весь этот цирк снимали, потом начался шмон с отбиранием фотоаппаратов и засвечиванием плёнок, и уже к вечеру у меня были негативы, которые я тут же скопировал, поскольку знал тех, кто это дело провернул, а ещё лучше – тех, кто на меня уже донёс.
И действительно, утром срочно заявился Антон, сказал, что грядут обыски, он точно знает, что фотки у меня и надо их забрать, а заодно захватил и комплект журнала «А-Я», которым я очень дорожил. Я знал, что рыжий антоновский куратор ко мне явно не равнодушен и воспользуется любым случаем мне насрать, а главное подставить моего пьяницу Володю, который на многое закрывал глаза и помог, в частности, вытащить Летова из психушки. Тем не менее, фотки были опубликованы в немецком журнале «Фокус» (я знал, кто это сделал, и был весьма доволен), разразился скандал, и меня вызвали к гебешному начальству, как говорят в таких случаях, «познакомиться поближе». Мне шепнули, что на меня донесли и чтобы я блять был аккуратным.
Как вы уже догадались, неблагонадёжный и антикоммунист. Что, собственно, и не отрицаю. Наивный Троицкий считал, что войну против него веду я и всегда был готов к превентивным мерам. Я же их всех всерьёз никогда не воспринимал, а просто играл ровно ту роль, какую мне выделили, не выходя за её рамки и не втягивая в интригу людей, которые были бы, в конце концов, зависимы от меня и моих оценок. Мой родной дядя был нелегалом, и у родителей было полным-полно знакомых гебешников, и правила я знал. И первый вопрос, который я всегда себе задавал, анализируя тот или иной конфликт, был такой: «чья это война?» Именно поэтому, когда попадал под раздачу уже Троицкий, я каждый раз вставал на его сторону. А на стороне Липницкого был всегда, поскольку всегда ценил отнюдь не за его вкусы, а за способность к сделке как одной из форм «политического», и его дружба со знаменитыми «форточницами» меня только забавляла.
…Что? Вы про те фотки? В «Музыкальной Анатомии Поколения Независимых» всё это есть.
Комменты здесь
_________________
Группа ДК
СОДЕРЖАНИЕ - послушать и скачать
ЭКЗОТИКА-1991 - публицистика 90-х
Канал НОСТАЛЬГИЯ - посмотреть целиком
Группа ДК на www.youtube.com
Радио МАЯК - "Первый Отряд" - "Русский Рок"
НОВОЕ ИСКУССТВО (магазин) - приобрести: альбомы ДК
ДОМ КУЛЬТУРЫ (магазин) - приобрести: журнал АТАКА, etc
ЗЕРКАЛО-1: http://lj.rossia.org/users/zharikov/
ЗЕРКАЛО-2: http://zharikov.dreamwidth.org/
↧
30 лет, Карл!!!
↧